Северная стена Эйгера (Айгера). Маршруты. — Risk.ru
После опубликования повести Г.Харрера «Белый паук», интерес к Северной стене Эйгера не утих, и все встречающиеся мне материалы по Северной стене я складываю в папочку «Эйгер».Хочу показать схему маршрутов на Северную стену и несколько фото.
Свежее фото Mark Collins, 03 февраля 2010 г.
33 маршрута на Северную стену Эйгера.
Наименование маршрутов по дате восхождений.
Схема маршрута «Heckmair»
В 2008 году Ули Штек прошел соло маршрут Хекмайера.
Ули Штек на маршруте Хекмайера
Ули Штек прошел маршрут 13 февраля 2008 г.
За 2:47:33 !
Ули Штек на вершине Эйгера.
Схема маршрута «La Vida es Silbar»
Про этот маршрут отдельный разговор, в Интернете есть много информации.
В 2008 г. Штефан Сигрист (Stefan Siegrist) и Ули Штек (Ueli Steck) прошли свободным лазаньем свой старый проект на северной стене Эйгера — маршрут «Paciencia» — замечательное событие в юбилейный, для северной стены, год (70 лет перво-прохождения Хекмаером и командой).
Подробнее у Гогена здесь
Схема маршрута «Paciencia» ( Терпение:-))
и несколько фото Ули Штека на маршруте
Еще о Северной стене смотрите на сайтах
http://www.alpinist.com/doc/ALP05/climbing-note-siegrist
http://www.climbing.com/news/hotflashes/eigersport/
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Eiger_Nordwand_Routen_9000.jpg
Bienvenidos a la Federación Españala de Deportes de Montaña y Escalada (FEDME)
В начале августа при восхождении по северному склону горы Айгер в Бернских Альпах разбились два немецких альпиниста 36-ти и 43-х лет. Как именно они погибли, пока остается неизвестным. Сначала их объявили пропавшими без вести, потом спасателям с вертолета удалось обнаружить тела погибших. Предположительно, оба сорвались в пропасть. Это событие, которое кому-то на первый взгляд может показаться мало примечательным, заставляет тем не менее вспомнить весьма печальную историю Северной стены Айгера, в частности, историю еще одного закончившегося трагически восхождения, предпринятого в 1936 году четырьмя молодыми альпинистами: двумя немцами Тони Курцем и Андреасом Хинтерштойсером и двумя австрийцами Вили Ангерером и Эдуардом Райнером.
К 30-м годам прошлого века одна за другой были покорены почти все главные вершины Альп. Айгер не стал исключением: еще в 1858 году проводники из деревни Гинденвальд у подножия Айгера Кристиан Альмер и Петеро Борен вместе с ирландцем Чарльзом Баррингтоном достигли вершины горы по Западной стене. В 1932 году было совершено успешное восхождение по северо-восточному гребню. Однако северный склон Айгера продолжал оставаться неприступным. Он представляет собой практически отвесную, обдуваемую сильными ветрами стену, которая возвышается почти на 2000 метров, и чем выше, тем круче. Северная стена все время в тени, солнце туда практически не заглядывает, это во всех смыслах темная сторона Айгера. При этом погода на Нордванде может поменяться за считанные минуты.
Первая попытка восхождения по Северной стене была предпринята в 1934 году и окончилась неудачей: трое альпинистов сорвались вниз, но были в итоге спасены. В августе 1935 года покорить Северную стену попытались два жителя Мюнхена Карл Мерингер и Макс Зедельмайер. На третий день восхождения, когда альпинисты находились на так называемом втором ледяном поле, погода резко ухудшилась, началась снежная буря. Собравшиеся у подножия горы многочисленные репортеры и зрители наблюдали в подзорные трубы за тем, как Мерингер и Зедельмайер пытались найти убежище на склоне. На пятый день оба пропали из виду. Окоченевший труп Макса Зедельмайера был обнаружен позднее. Место, где его нашли, получило название «Бивуак смерти».
Тем не менее, несмотря на мрачную славу Северной стены, в следующем году четыре молодых альпиниста Курц, Хинтерштойссер, Агнерер и Райнер (самому старшему из них было 27 лет), предприняли собственную попытку взойти по Северной стене. Изначально предполагалось, что они пойдут двумя командами — немецкой и австрийской, однако потом две группы объединились в одну. Курц и Хинтерштойссер разработали свой оригинальный маршрут. Они намеревались подняться до того места, где начиналась отвесная Красная скала (Rote Fluh) и обойти ее слева, оказавшись таким образом прямо в сердце Айгера, где лежат ледяные поля, и по ним уже продолжить восхождение на вершину. Достигнуть Красной скалы им удалось без особого труда в первый же день. Однако здесь обнаружилось совершенно неожиданное препятствие.
Обойти скалу мешала отвесная совершенно гладкая плита шириной около 30 метров, пройти по ней траверсом не представлялось возможным. Тем не менее, выход был найден. Над гладкой плитой, нависал каменистый выступ. Хинтерштойссер, который из всех четверых был наиболее умелым скалолазом, добрался до него, вбил крюк и перекинул страховку. Страхуемый товарищами он сумел как маятник перелететь вбок на другую сторону, и закрепиться там. Остальные перебрались, держась руками за страховку Хинтерштойссера. Это был очевидный успех, который открывал путь к вершине Айгера. Однако именно в этот момент альпинисты совершили ошибку, сняв веревку, по которой прошли траверс. В принципе, никто из них не предполагал, что им придется возвращаться этим же маршрутом, и, уж конечно, никто не мог знать, что эта веревка была единственной возможностью вернуться назад.
После прохождения траверса Курц, Хинтерштойссер, Ангерер и Райнер начали восхождение по первому ледяному полю, начинающемуся на высоте в 1000 метров. Здесь помимо очевидных опасностей таких, как крутой склон и ветер, существовала еще одна, о которой никто не подозревал. Во второй половине дня, когда солнце приближается к верхнему краю Северной стены, лед на вершине начинает таять. Вместе с ним оттаивают мелкие куски скальной породы, которые дождем сыплются вниз. Несмотря на небольшие размеры они очень опасны, так как падают с большой высоты. В 30-е годы ни у кого из альпинистов не было защитных шлемов, восхождение совершали в толстых вязаных шапках. Тони Курц и Андреас Хинтерштойссер поднялись без осложнений, однако шедшему третьим в связке Вилли Ангереру небольшой камень попал в голову. Подтянув его наверх и остановив кровотечение, товарищи решили дальше не идти и заночевать.
Взявшийся буквально ниоткуда небольшой камешек кардинальным образом изменил положение вещей. Теперь из четверых альпинистов один был ранен, а до вершины еще оставалось больше половины пути. Необходимо было решить, продолжать подъем или возвращаться. В семь часов утра на следующий день, все четверо двинулись дальше вверх, вскоре достигнув места, где начиналось второе ледяное поле шириной около 600 метров. Они рассчитывали пройти его как можно быстрее, за пять-шесть часов, достигнув «Бивуака смерти» — последней точки, до которой добрались в свое время Карл Мерингер и Макс Зедельмайер. Однако оказалось, что раненый Вилли Ангерер с каждым часом двигается все медленнее и медленнее. В итоге, к концу дня они все еще были на ледяном поле и вторую ночевку провели на льду.
Всем было ясно, что пройти ледяное поле нужно как можно быстрей. Погода могла в любой момент испортиться и запереть их на склоне. Именно так годом раньше погибли Мерингер и Зедельмайер. «Бивуак смерти», где был найден замерзший Зедельмайер, находился всего в нескольких десятках метров, как бы служа мрачным напоминанием. Двигаться дальше в таком медленном темпе было невозможно. На следующее утро Тони Курц и Андреас Хинтерштойссер оторвались от Ангерера с Райнером и быстро пошли вверх. Вероятно, своим немного агрессивным поведением они хотели увлечь своих товарищей за собой, заставить их собраться с силами. Однако результат оказался прямо противоположным. Вскоре стало ясно, что раненый Вилли Ангерер полностью выбился из сил. О восхождении не могло быть и речи, главным теперь стало спасти ему жизнь.
Альпинисты двинулись назад, однако спускаться с раненым, теряющим силы Ангерером оказалось так же сложно, как подниматься. Пройти второе ледяное поле назад получилось лишь к вечеру третьего дня. На следующий день Курц, Хинтерштойссер, Ангерер и Райнер спустились через первое ледяное поле к траверсу, который успешно преодолели по пути наверх. Траверс был единственной возможностью продолжить относительно безопасный спуск. Однако то, что оказалось возможным в одном направлении, было невозможно сделать в другом. С той стороны, где находились альпинисты, не нависало никакого уступа, поэтому было нельзя как в предыдущий раз вбить крюк и при помощи страховки перебраться на противоположную сторону.
Вилли Ангерер. Кадр из фильма Drama in der Eiger Nordwand
Lenta.ru
Андреас Хинтерштойссер, который крепил страховку в первый раз, как никто другой знал, насколько это трудно. К этому добавилось еще одно осложнение: погода начала ухудшаться. Северную стену окутал туман, камни намокли и стали скользкими, кое-где уже намерз лед. Тем не менее, Хинтерштойссер попытался повторить успех: на протяжении почти пяти часов он безостановочно пытался пройти траверсом по мокрой гладкой скале шириной в 30 метров, чтобы закрепить страховку на другом конце, но каждый раз срывался. Только теперь все четверо поняли, какую ошибку совершили, сняв веревку, и тем самым отрезав себе путь назад. У альпинистов не осталось выбора — они должны были либо погибнуть на Стене, либо спускаться напрямик по отвесному склону высотой около 230 метров. В случае успеха они могли достигнуть карниза внизу, двигаясь по которому, дойти до штольни подземной железной дороги и спастись.
У Айгера есть еще одна особенность. В конце XIX века власти Швейцарии проложили через гору железнодорожный тоннель. В середине тоннеля был выдолблен коридор наверх, который вел прямо на Северную стену, чтобы пассажиры могли подняться и полюбоваться видами. Выход из коридора с небольшой обзорной площадкой уже не раз спасал попавших в беду альпинистов. Курц, Хинтерштойссер, Ангерер и Райнер начали очень рискованный спуск. К этому времени уже разыгралась снежная буря. Несмотря на усталость и плохую видимость, им удалось одолеть более половины пути. В этот момент они услышали крик: кричал смотритель железнодорожного тоннеля, он вышел на обзорную площадку и спрашивал, как у них дела.
Джо Симпсон восходит по второму ледяному полю Айгера. Кадр из фильма Drama in der Eiger Nordwand
Lenta.ru
По какой-то причине альпинисты прокричали, что у них все хорошо. Ни слова при этом о раненом товарище, или о том, что сами они спускаются крайне опасным маршрутом, да притом еще в снежную бурю. Им оставалось действительно всего чуть-чуть: вбить последний крюк, закрепить страховку и пройти вниз последние 70 метров. Около 2 часов дня Андреас Хинтерштойссер, который шел первым, отвязал страховку, связывающую его с остальными, и стал вбивать последний крюк. И в этот момент на альпинистов неожиданно обрушилась лавина. Хинтерштойссера сразу же унесло в пропасть. Позднее его тело было найдено у подножия Айгера.
Лавина сорвала со стены Тони Курца и Вилли Ангерера. Повиснув на страховке, раненый Ангерер со всего размаха ударился о стену и почти сразу же умер. Наверху удержался только Эдуард Райнер. Однако мощный и резкий рывок обязывающей его страховки, на которой внизу беспомощно повисли два его товарища, порвал ему диафрагму. По другим данным, Райнера удушила обвязка. Наконец, согласно третьей версии, натянувшаяся страховка прижала его к стене, где был острый каменный выступ, который раздавил ему грудь. Эдуард Райнер боролся и умирал около десяти минут. Тони Курц не пострадал. Он оказался висящим над пропастью. Внизу под ним был Ангерер, наверху — Райнер, оба мертвы. Около трех часов дня смотритель тоннеля сообщил спасателям в долине, что вновь попытался докричаться до четырех молодых альпинистов, однако в этот раз ему ответил лишь один голос, который взывал о помощи.
Еще через час команда спасателей была уже у выхода на смотровую площадку. Двигаясь вбок, они дошли до того места, над которым висел Курц, однако не смогли его увидеть: Тони находился от них на высоте около 50 метров за выступом скалы. Единственной возможностью его спасти было подняться выше и вытянуть его наверх, но в условиях снежной бури и быстро надвигающейся темноты это было бы равносильно самоубийству. Спасатели бы никого не спасли и лишь сами бы погибли. Поэтому они прокричали Курцу, что он должен продержаться ночь: наутро они придут и снимут его со скалы. Обратно они уходили под крики Курца, который молил их не оставлять его. Как Тони Курц пережил свою четвертую ночь на стене, болтаясь в снежной буре над пропастью, представить невозможно.
Вверху: пример узла, не проходящего в карабин. Внизу: тело Тони Курца, висящее на страховке. Кадр из фильма Drama in der Eiger Nordwand
Lenta.ru
Очнувшись утром, он обнаружил, что во сне с левой руки у него слетела варежка, и рука замерзла, превратившись в застывший крюк. Спасатели пришли, но подняться по стене, чтобы вытянуть Тони Курца, вновь не смогли. За ночь теплый фронт, принесший бурю, сменился холодным, вся Северная стена оказалась как глазурью облита сантиметровым слоем льда. Единственной возможностью для Курца было обрезать веревку, на конце которой висело тело Ангерера, после этого самому подняться наверх до Райнера, снять с него обвязку и по освободившейся страховке спустится вниз к спасателям. Курц обрезал веревку, затем с одной рукой неимоверными усилиями поднялся наверх. Тем не менее, освободив страховку, он понял, что ее не хватит для того, чтобы спуститься вниз.
Чтобы удлинить веревку, он был вынужден единственной рабочей рукой и зубами распутать смерзшиеся пряди каната. На это, по разным данным, у него ушло от трех до пяти часов. По удлиненной таким образом веревке Тони Курц, разумеется, не мог спуститься к спасателем, однако он передал ее вниз, где они привязали к ней другую веревку. Курц стал медленно вытягивать страховку назад. Но тут спасатели заметили, что даже новой веревки не хватит для того, чтобы Курц смог спуститься, и они удлинили ее, привязав узлом вторую веревку. Около полудня, закрепив страховку, обмороженный и едва живой Тони Курц начал медленно спускаться вниз. От спасателей его отделяло около 50 метров. Когда до них оставалось всего 15 метров, Курц наткнулся на узел, который связывал две веревки. И этот узел оказался слишком большим, чтобы пройти через карабин. Изможденный Курц пытался его протолкнуть, как-то ослабить. На глазах спасателей он безуспешно пытался высвободится, наконец, сказал отчетливо, так что его было слышно внизу: «Ich kann nicht mehr» (Больше не могу»), — и обвис.
Тело Тони Курца было снято только через два дня объединенной командой спасателей, прибывших из Германии и Австрии. После этого инцидента власти Швейцарии закрыли Северную стену для восхождения, однако спустя четыре месяца запрет был обжалован в суде и снят. Еще через два года, 21-24 июля 1938 года, немецко-австрийской группе альпинистов удалось покорить Северную стену. И тем не менее: в 1957 году произошел новый несчастный случай — из четырех альпинистов, отправившихся по Северной стене, выжил только один. В 1967 году при попытке восхождения погибли четверо опытных альпинистов из ГДР. А в 2010 году на Северной стене Айгера вновь погибли два немецких альпиниста. Их гибель не менее трагична, чем гибель их предшественников.
Известный британский альпинист Джо Симпсон (Joe Simpson), написавший книгу о Тони Курце и его товарищах The Beckoning Silence, отметил, что самым парадоксальным при восхождении по крайне опасной Северной стене является тот факт, что совсем рядом кипит обыденная жизнь. Слышны голоса туристов, приезжающих на поезде в пятизвездочные отели у подножия Айгера, звон пивных бокалов, которыми чокаются в ресторане, видны люди, беззаботно катающиеся на горных лыжах. Так или иначе, в этом году Северная стена еще раз подтвердила свою мрачную славу.
Стоит отметить, что в 2007 году по книге Джо Симпсона был снят документальный фильм-реконструкция Drama in der Eiger Nordwand, который был показан телеканалом Channel 4 и общеевропейским культурным телеканалом ARTE. В 2008 году в Германии был снят художественный фильм Nordwand («Северная Стена») о восхождении 1936 года с Бенно Фюрманном и Иоханной Вокалек («Босиком по мостовой») в главных ролях. В России ни тот, ни другой фильм показаны не были.
Алексей Демьянов
Лавина на Айгере. Фото Lawrie Brand
ПРЕДИСЛОВИЕ
.ЭЙГЕР. Северная стена.
Не ходи на Эйгер, папа, не ходи туда…
Старая песенка.
Северная Стена Эйгера – Eigernordwand – мечта многих альпинистов на протяжении более, чем полувека. Стена, на которой заявляли о себе, как о восходителях Лионель Террай, Герман Буль, Кристиан Бонингтон и Райнхольд Месснер. Эта стена, как магнитом, тянула к себе и признанных грандов мирового альпинизма и зелёных новичков, мечтавших об эффектном восхождении.
В июне 1950 года французская экспедиция спешным темпом, пытаясь обогнать муссон, спускалась с Аннапурны. Врач Жак Удо ампутировал Морису Эрцогу одну фалангу за другой, а покоритель первого восьмитысячника и будущий национальный герой Франции плакал. Не от боли, а от обиды – он никогда не сможет пройти Эйгернордвэнд, а ведь он так мечтал об этом!
В конце пятидесятых стоимость проката подзорной трубы в деревне Клейн Шеддег (Kleine Scheiddeg) выросла в несколько раз: многим хотелось полюбоваться на тело итальянского альпиниста Стефано Лонжи, которое несколько лет не могли снять со стены. «Никакая гора не стоит человеческой жизни», — сказал великий Вальтер Бонатти после неудачной попытки пройти северную стену Эйгера соло.
«Стена смерти», «Белая кобра» — так называли Эйгернорвэнд альпинисты. Впрочем, альпинистский фольклор, зачастую весьма склонный к чёрному юмору, в этом случае всего-навсего вернулся к изначальному названию горы: огр – великан-людоед. В древности люди верили, что огры живут на высоких горах, и одного такого они поселили на вершине, которая своей мрачной стеной вставала над Гриндельвальдской долиной.
Далее историю покорения Северной стены смотреть у Севыча здесь.
БЕЛЫЙ ПАУК.
Генрих Харрер.
Перевод Елены Дащенко (Ибрагим-заде) и Виталия Томчика.
Генрих Харрер
Северная стена Айгера.
Фото Omar Jabr
Повесть Г.Харрера и массу материалов и фото о Северной стене читайте здесь
Друзья, при переводе мы старались придерживаться терминологии книги “Восхождение в ад” Д.Олсена в переводе Ю.Рояка. Отредактировать повесть любезно согласился С.Калмыков, работа еще продолжается. Разночтений в литературе очень много, начиная даже с названия Горы — Эйгер-Айгер, фамилий участников (Фёрг-Фьёрг-Фьорг), географических названий и участков на стене (Рыжий отвес-Красная скала) и т.д.
Но, надеюсь, с вашей помощью, мы придем к согласию и доведем рассказ до совершенства:-))
Выложить повесть собственно на РИСКе у меня не хватило духа, я на свой сайт её неделю загонял и 26 раз редактировал. И еще предстоит:-))
- Пик Хан-Тенгри (~6995м)
- Пик Победа (7439м)
- Пик Коммунизма (7495м)
- Пик Корженевской (7105м)
- Пик Ленина (7134м)
- Ушба (Сверная и Южная) (4690 м)
- Маттерхорн (4478 м)
- Эйгер (3970 м)
Далее хочу дать вам рассказ о восхождению на Эйгер.
«БЕЛЫЙ ПАУК. Генрих Харрер.»
ПРЕДИСЛОВИЕ.
ЭЙГЕР. Северная стена.
Не ходи на Эйгер, папа, не ходи туда…
Старая песенка.
Северная Стена Эйгера – Eigernordwand – мечта многих альпинистов на протяжении более, чем полувека. Стена, на которой заявляли о себе, как о восходителях Лионель Террай, Герман Буль, Кристиан Бонингтон и Райнхольд Месснер. Эта стена, как магнитом, тянула к себе и признанных грандов мирового альпинизма и зелёных новичков, мечтавших об эффектном восхождении. В июне 1950 года французская экспедиция спешным темпом, пытаясь обогнать муссон, спускалась с Аннапурны. Врач Жак Удо ампутировал Морису Эрцогу одну фалангу за другой, а покоритель первого восьмитысячника и будущий национальный герой Франции плакал. Не от боли, а от обиды – он никогда не сможет пройти Эйгернордвэнд, а ведь он так мечтал об этом! В конце пятидесятых стоимость проката подзорной трубы в деревне Клейн Шеддег (Kleine Scheiddeg) выросла в несколько раз: многим хотелось полюбоваться на тело итальянского альпиниста Стефано Лонжи, которое несколько лет не могли снять со стены. «Никакая гора не стоит человеческой жизни», — сказал великий Вальтер Бонатти после неудачной попытки пройти северную стену Эйгера соло. «Стена смерти», «Белая кобра» — так называли Эйгернорвэнд альпинисты. Впрочем, альпинистский фольклор, зачастую весьма склонный к чёрному юмору, в этом случае всего-навсего вернулся к изначальному названию горы: огр – великан-людоед. В древности люди верили, что огры живут на высоких горах, и одного такого они поселили на вершине, которая своей мрачной стеной вставала над Гриндельвальдской долиной.
Далее историю покорения Северной стены смотреть у Севыча здесь -http://sevich.livejournal.com/172105.html
БЕЛЫЙ ПАУК. Генрих Харрер.
Перевод Елены Дащенко (Ибрагим-заде) и Виталия Томчика.
Генрих Харрер
Северная стена Айгера. Фото Omar Jabr
Схема маршрута. Представлена Сергеем Калмыковым
А.Хекмайер, Л.Фьёрг, Ф.Каспарек, Г. Харрер
Лето 1938 началось достаточно печально, гибелью двух молодых итальянских альпинистов, Бартоло Сандри и Марио Менти. Они работали на фабрике шерсти в Валдано, в провинции Виченца. В юном возрасте — 23 года — оба стали почетными членами Итальянского альпинистского клуба. Особенно был известен Сандри, необычайно одаренный скалолаз, который совершил множество серьезнейших восхождений высшей 6-ой категории сложности, включая несколько первовосхождений.
Правда, у них не было почти никакого опыта передвижения по ледовым маршрутам в Альпах . Как все настоящие альпинисты, они прибыли в Альпиглен и Кляйне Шайдегг тихо, без помпы, почти тайно. Вначале изучили Стену, для разведки прошли начало маршрута и снова спустились. Они решили, что прямой путь, по которому три года назад пытались совершить восхождение на Айгер Макс Зедлмайер и Карл Мерингер, был проще, чем тот, который открыл Андреас Хинтерштойссер. Но он, отнюдь, не был безопаснее. Дело в том, что Стена еще не достигла состояния, наиболее подходящего для восхождений.
Тем не менее, Бартоло и Марио отправились в путь ранним утром 21-ого июня. Они смогли подняться выше, чем прошли Зедлмайер и Хинтерштойсер за первый день. Храбрость и энтузиазм друзей возросли, как и их стремление одержать победу. Итальянцы были нетерпеливы и просто не могли заставить себя ждать. А природа в это время следовала своим собственным законам, не учитывая храбрости, энтузиазма и амбиций. Поздно вечером началась одна из печально известных гроз Айгера …
На следующий же день поисковый патруль Гриндельвальдских гидов во главе с Фрицем Штойри, находят Сандри мертвым на снегу у подножья Стены. Тело Менти с огромным трудом было поднято из глубокой трещины в леднике только несколькими днями позже.
Спасработы
Мемориальная табличка Б.Сандри и М.Менти
Это было скверное начало попыток восхождения на Айгер летом 1938, но очередная трагедия не могла остановить развития событий, которые должны были произойти. Память об успешном возвращении с маршрута Ребича и Фёрга, которое явилось поворотным моментом в сознании альпинистов, была все еще ярка. Но это было уроком, после которого все поняли, что невозможно застать Стену врасплох. Veni, vidi, vici (Пришел, увидел, победил) не проходит на Айгере. Необходимо иметь бесконечное терпение и уметь долго ждать… в течение многих дней, возможно, даже недель.
Айгер. Фото billyc
Тем временем, Фриц Каспарек нетерпеливо ждал моего приезда. Этот великий альпинист из Вены, искрящийся жизнью, благословленный оптимизмом, который ничто не могло разрушить, уже был в Гриндельвальде какое-то время, катался на лыжах в районе Бернского Оберленда, не переставая наблюдать за могущественной Стеной Айгера. Хотя, пока, особенно не за чем было наблюдать, кроме непрерывных лавин, достаточно серьезных, чтобы пресечь в корне даже саму мысль о попытке.
Все равно, Фриц бы очень хотел, чтобы с ним был сейчас его партнер по серьезному восхождению, которое они планировали сделать вместе; ведь никогда не знаешь, что, может случиться, при смене планов. Зэпп Бруннхубер (Sepp Brunnhuber), с которым Фриц совершил первое зимнее восхождение на Северную Стену Grosse Zinne еще в феврале – в какой-то степени тренировочное восхождение для проекта Айгера — все еще не мог подъехать. Я обещал Фрицу приехать в Гриндельвальд к 10 июля; но в глубине души у него были причины, чтобы сомневаться в обещаниях студента.
Генрих Харрер и Фриц Каспарек
Вообще-то я уже не был студентом к тому времени, когда я добрался в Гриндельвальд. Мои преподаватели в Университете Граца были изумлены скоростью, с которой я внезапно сдал все выпускные экзамены. Мне не удалось бы объяснить им, что мне надо избавиться от учебы прежде, чем я поднимусь на Северную Стену Айгера.
Они, конечно бы покачали головами, и — не без осуждения — напомнили бы мне, о том, что вполне возможно проделать это восхождение и не имея высшего образование. Я никому не сказал о нашем плане, ни сокурсникам, ни друзьям-спортсменам и альпинистам. Единственный человек, которого я посвятил в тайну, была мудрая, практичная и мужественная женщина, моя будущая теща фрау Эльза Вегенер. В 1930 ее муж, профессор Альфред Вегенер, отдал свою жизнь ради жизни спутников в бескрайних льдах Острова Гренландия, когда он погиб в снежной буре; таким образом, у нее, возможно, были достаточные основания, чтобы быть категорически против планов, в которых рискуешь жизнью. Она, однако, не произнесла ни слова осуждения; напротив, поощряла меня, хотя хорошо знала репутацию Северной Стены Айгера.
Моя последняя контрольная была утром 9-го июля. После обеда я взобрался на мой тяжело нагруженный моторный велосипед; и приехал в Гриндельвальд точно 10-го июля, как и обещал. Фриц Каспарек, загоревший до шоколадного оттенка под горным солнцем, с выгоревшими волосами, приветствовал меня на неизменном венском.
Фриц Каспарек
Фриц был наделен искусством красноречия. У него был положительно оригинальный дар изобретения ругательств, когда он сталкивался с очевидно непреодолимыми трудностями, но не признавал этого — и в горах, и в обычной жизни. Однако он никогда не имел обыкновения выставлять напоказ свои чувства; никогда не болтал попусту о дружбе или партнерстве.
Но у него была такая натура, что в сложной ситуации, он не только поделится со своими компаньонами последней коркой хлеба или крошкой шоколада, но и отдаст им все целиком. И при этом не с жалостью на лице, а в сопровождении с крепким венским словцом или выражением. С такими друзьями можно красть лошадей, пригашать Дьявола на пикник, или – лезть на Северную Стену Айгера. Фрайзль и Бранковски (Fraissl и Brankowski), два старых знатока Айгера, также были в Гриндельвальде.
Ф.Каспарек, Г.Харрер, К.Фрайзль и Л.Бранковски
Все вместе мы дошли пешком до пастбища выше Альпиглена и там разбили лагерь. У нас было твердое намерение избегать тех ошибок, которые оказались фатальным для предыдущих групп. Самое главное, нужно было досконально изучить всю нашу гору перед восхождением по ее самой интересной и сложной стене. Поэтому, мы вначале поднялись от ледника Hoheneis по диагонали вдоль северо-восточного склона по хребту Миттелеги, затем вверх до вершины и спустились по обычному маршруту.
Айгер. Ребро Миттелеги
Выход на вершину Айгера по ребру Миттелеги
Кроме того, мы поднялись на Мёнх по маршруту “Ноллен”.
Мёнх. Справа через ледовый «нос» проходит маршрут Ноллен
Тем временем на наше идиллическое пастбище перегнали коров. Фриц и я решили сменить наше местожительство, и перекинули нашу небольшую палатку на маленький луг недалеко от стены. Фрайзль и Бранковски остались на пастбище.
Был прекрасный день, когда Фриц и я начали восхождение с нижней части стены и после подъема приблизительно на 700 м., до так называемой “Бивачной пещеры” выше “Разрушенного Столба”, оставили рюкзак, полный провизии и снаряжения. К нему мы прикрепили ярлык с надписью: “Собственность Каспарека и Харрера. Не трогать”.
Это уведомление не обозначало никакого особенного недоверия к другим альпинистам на Северной стене. Просто, из-за неоднократных попыток восхождений и частым спасательным и транспортировочным операциям, стена была замусорена остатками снаряжения, веревками и крючьями, которые служили неплохой помощью и дополнением к снаряжению последующих групп. Потому было просто необходимо четко подписать любой рюкзак, специально оставленный на стене с заброской, как, к примеру, наш.
На стене Айгера
Мы снова спустились вниз к нашей палатке. Условия еще не позволяли начинать восхождение и рассчитывать на малейшую перспективу успеха. Мы точно решили, не позволять, чтобы нас подгоняли, подталкивали или понукали. Прошлые трагедии и особенно гибель двух итальянцев ранее этим летом научили нас, что любая спешка может помешать осознанному трезвому решению и привести к самым страшным последствиям. Мы могли ждать, и мы хотели подождать.
Северная стена Айгера в снегу
Уже настали дни хорошей погоды, а мы все еще ждали, наблюдая, как снег, который шел во время штормов и завалил скалы, изменив их очертания, таял, смешиваясь со старым нижним слоем. Теперь казалось разумным надеяться на то, что условия на предвершинном, неизвестном участке стены также будут сносными. 21-го июля мы решили, что час пробил. Около 2:00 часов ночи мы начали подниматься на стену, пересекая бергшрунд в темноте, двигаясь по одному, не связанными, к “Разрушенному Столбу”.
Мы поднимались в тишине, каждый из нас выбирал собственную дорогу, каждый из нас думал о чем-то своем.
Движение по леднику
Эти часы между ночью и днем — всегда жесткое испытание на смелость. Тело идет механически, делая правильные движения, набирая высоту; но дух еще не бодрствует, его не охватывает радость восхождения, душа пребывает в раздумьях и сомнениях. Мой друг Курт Мэйкс однажды назвал эти сомнения верной сестрой опасений, правильным и необходимым противовесом к той храбрости, которая убеждает мужчин идти ввысь, и защищает их от самоуничтожения. Это, конечно же, не страх, который иногда испытывают альпинисты; а сомнения и вопросы, и человеческие опасения. Ведь, в конце концов, альпинисты всего лишь человеческие существа. Они должны смириться с собственными недостатками и дурными предчувствиями; они должны подчиниться силе воли, понимая, что все в их руках.
И таким образом, первый час, час серого, бесформенного, бесцветного сумрака на рассвете, является часом тишины. Явное доверие ложно, действительность может быть ошибочна, иногда, когда человек изо всех сил пытается достигнуть совершенства, он превозмогает себя, пробуя погасить тонкие нюансы предчувствий своей силой воли. И великолепная вещь в горах — то, что они не терпят лжи. Среди них, мы должны быть честны, прежде всего, перед самими собой. Фриц и я взбирались вверх в темноте, и на рассвете прошли “Разрушенный Столб”.
Время от времени мы слышали голоса позади нас, могли даже различать отдельные слова. Это были Фрайзль и Бранковски, которые, как и мы, дождались хорошей погоды, и пошли на стену вслед за нами. Мы довольно неплохо с ними ладили. Две связки на этой огромной стене друг другу не помешают; напротив, они могут придти на помощь в непредвиденных ситуациях.
Начало маршрута
Скалы казались серыми, даже снег был серым в первых, мертвенно-бледных лучах рассвета. И было что-то еще серое, шевелящееся впереди. На этот раз не скалы, а люди, появляющиеся из своих мешков-палаток в «Бивачной пещере». Немедленно все мысли, сомнения и вопросы, которые рождались в секретных глубинах нашего эго, умчались прочь. Мы не собирались обсуждать их, тем более с незнакомыми товарищами-альпинистами, которые были одновременно и товарищами, и конкурентами.
А.Хекмайер
Незнакомцы? Альпинисты никогда не бывают по-настоящему незнакомцами, тем более на этой Стене. Мы представились этим двум, которые только что пробудились от ночного сна. Тогда они сказали нам, кто они такие: Андреас Хекмайер и Людвиг Фёрг. Это было уникальное место для такого знакомства. Свет приближающегося дня был слишком ярким, чтобы мы были в состоянии видеть лица стоящих напротив людей, различить отдельные черты и оценить их.
А.Хекмайер
Итак, это был известный Андреас Хекмайер. Ему 32 года и он был самым старшим из нас четверых. Его лицо было покрыто глубокими морщинами, выделяясь острым, выступающим носом. Это было худое, храброе лицо, лицо бойца, человека, который требует многого от своих напарников, но и сам выкладывается по полной.
Л.Фёрг
Второй мужчина, Людвиг Фёрг, казалось, был точно противоположным типом; хорошо-закругленный, атлетического телосложения, нисколько не жилистый или худой, при этом черты его лица не были столь запоминающимися, как у Хекмайера. Они излучали дружелюбное расположение; все его существо характеризовалось скрытой силой и внутренним спокойствием. Его друзья, с которыми он был на Кавказе два год
Более 70 лет назад, в июле 1936 года, Тони Курц (Toni Kurz) и Андреас Хинтерштойсер (Аndreas Hinterstoisser) предприняли попытку перво-прохождения северной стены Эйгера. Уже на стене они встретили ещё двух альпинистов преследовавших те же цели — Вилли Ангерера (Willy Angerer) и Эду Райнера(Edi Rainer). Две связки решили соединиться и продолжить попытку перво-прохождения, что поначалу очень даже ладно пошло. Потом налетел ураган…
Филипп Штёлцл — популярный немецкий клипмейкер. Побаловывался видеоклипами, снимал ролики для Мадонны, Рамштайна и Роллинг СтоунзАльпинисты вынуждены отступить. Хинтерштойсер, Ангерер и Райнер гибнут во время спуска 21 июля под лавинами, камнепадами и из за срывов. Тони Курц — единственный оставшийся в живых. Он пытается спуститься к спасительной штольне Эйгеровского туннеля. Его замечают внизу. Проводники поднимаются по туннелю наверх и через штольню выходят на стену. Тони стоит на станции в 40 метрах над ними.
Тони должен дюльфернуть к спасателям, но его верёвка слишком коротка для подобного маневра. Ему нужно распустить своими обмороженными руками верёвку, свитую из нескольких жил, и связав их спустить получившийся шнур вниз. Через три часа ему это удается, ценой этому стало окончательное замораживание его левой руки.
Он спускает получившийся шнурок вниз, спасатели привязывают к нему две, связанные между собой «тридцатки». Курц спускается на карабине. Всего в нескольких метрах над головами спасателей он останавливается в воздухе. Узел, связывающий концы «тридцаток» застрял в карабине. Тони болтается беспомощным маятником над головами шокированных швейцарцев. На глазах спасателей, не имеющих возможности помочь, 23-летний Тони Курц угасает проиграв единоборство со смертью.
Эта драма олицетворяет самые черные страницы истории альпинизма. Удивительно, что этот, вызывающий холодный пот на лбу, сюжет не был экранизирован до сих пор. И вот наконец под руководством режиссера Филиппа Штёльца (Philipp Stölzl) был снять фильм «Nordwand», причем съемки происходили непосредственно в тех же местах, что и сама история — в Швейцарии, Австрии и Германии. Главные роли играют Бенно Фюрманн (Benno Fürmann), Иоханна Вокалек (Johanna Wokalek) и Флориан Лукас (Florian Lukas).
Trailer фильма «Северная стена»
Все фото в посте © Frank Kretschmann, Franz WalterДва профессионала от альпинизма – Robert Jasper (Германия) и Roger Schali (Швейцария) смогли, наконец, впервые пролезть редпойнт известной линии на Северной стене Эйгера – Japanese Route. Так называемая «Супер-диретиссима» (5,13b/8a) – на данный момент самый смелый и трудный маршрут на знаменитой почти двухкилометровой (1800 м) Северной стене.
Леденящий душу рассказ Роберта Яспера:
Эйгер и проект редпойнта «Японского маршрута» привлекают мое внимание последние шесть лет. Снова и снова мой друг Roger Schali и я пробовали пролезть два известных ключевых участка –Difficult Crack и Rote Fluh.
Rote Fluh – самое крутое, наиболее сложное и отбрасывающее место на всей Северной стене Эйгера. Нашей конечной целью было пройти свободным лазаньем Японскую диретиссиму, которая проходит как раз через Rote Fluh. И мы преуспели в этом как раз к 40-й годовщине со дня создания этого маршрута.
«С 15 июля по 15 августа 1969 года японская команда (Japanese Expert Climbing Team), в том числе женщина-врач, пробивалась наверх по безжалостной диретиссиме Северной стены. Они были охвачены решимостью водрузить свой флаг – с их подписями и пожеланиями – на знаменитой вершине.
Над Difficult Crack они покинули классический маршрут первовосходителей 1938 года и начали прокладывать новую линию прямо вверх по стене. 200-метровая верхняя секция, названная Rote Fluh, – чрезвычайно крутая и большей частью нависающая – вызывает вопросы у мастеров. Пугающая, прессованная и только здесь, а потом там маленький уступчик или тонкая трещинка кроме бесконечного мрака, бездны и неустойчивости», – так описывал Toni Hiebeler в своей исторической публикации Abenteuer Eiger.
Японская команда прошла этот маршрут в 1969 году, большей частью в техническом стиле, забив 250 шлямбуров и следуя «прямой линии падающих капель воды», используя скайхуки и лесенки, способствовавшие продвижению.
Мое первое знакомство с Японской Диретиссимой состоялось в 1991 году. Во время попытки пройти маршрут в альпийском стиле я попал под ужасный камнепад на вершинной башне и был вынужден повернуть назад. Но уже тогда появился вопрос, позволит ли прессованная и пустая структура Rote Fluh пройти этот кусок свободным лазаньем, и не только его, но и весь маршрут. В любом случае ржавые шлямбура японской экспедиции не вдохновили меня лезть на пределе своих возможностей.
Roger Schali впервые попробовал этот маршрут зимой 2002-го. Тогда, вместе с Simon Anthamatten (оба – одни из самых одаренных швейцарских альпинистов) они пытались пролезть маршрут свободным лазаньем все лето 2003-го.
Информация об их попытках заставила мое сердце болезненно биться, так как они открыли один из моих «маршрутов мечты» в Альпах. Роджер и Симон работали на маршруте все лето. Они сумели пролезть свободно почти весь Rote Fluh, но были вынуждены обойти ключевой участок по страшной Harikiri-Variation с практически отсутствующей страховкой. Затем камнепад заставил их отказаться от прохождения 800-метровой вершинной башни.
К тому моменту идея пройти свободным лазаньем маршрут, полностью следуя пути японской экспедиции, полностью захватила Роджера и меня.
Чуть выше 0°С – достаточно тепло для Северной стены Эйгера. Роджер и я замечаем черные полосы текущей воды на Rote Fluh – как раз там, где мы собирались лезть. Скользкие условия ожидают нас, и мы оба серьезно обеспокоены, имеет ли смысл лезть и пробовать ключ в таком жалком состоянии. Известный восходитель Герман Буль однажды сравнил Rote Fluh с Северной стеной Westlichen Zinne: непроходима в свободном стиле.
Постоянная сложность на уровне 7b/7с, сложные боулдеринговые переходы на маленьких зацепках и микро-уступы и затем ключ – 5.13b/8a посреди Северной стены Эйгера, практически вдвое превышающей по высоте знаменитые граниты Йосемитской долины. Во время последних двух попыток Роджер и я сумели пролезть Rote Fluh свободно. В то же время мы ни разу не пролезали вершинную часть из-за ужасного качества скалы, продолжительных камнепадов, ржавых, ненадежных 40 лет назад забитых шлямбуров и плохой погоды.
Около половины зацепок Rote Fluh – сырые. Мы лезли и боролись с самими собой. Два из самых сложных питча тоже частично оказались мокрыми и нам потребовалось несколько попыток, чтобы пролезть их свободно. Мокрыми заледеневшими пальцами я брал мизер за мизером, мои тугие скальные туфли соскальзывали из-за того, что ноги онемели. Я двигался слепо заученными движениями, практически ничего не чувствуя конечностями.
Сила воли толкает меня вперед, вскрывая невиданные до сих пор внутренние ресурсы. На этой третьей попытке я наконец – едва – вылез ключевой участок. Мы можем это сделать! Следующий день (29 августа) из-за плохой погоды мы провели в нашей маленькой палатке в Stollenloch. Давление растет после обеда и по прогнозу ночью должна установиться хорошая погода. Это наш шанс.
30 августа посреди ночи мы начали наш путь, следуя лучам своих фонариков. Быстро пройдя второе ледовое поле, представляющее собой черный лед с камнями, и устремились к огромной и пугающей вершинной башне. Становится круто: Brocken Pillar, крошащаяся рыхлая скала практически без возможности поставить надежные точки, только немного старых и ржавых точек, оставшихся от японской экспедиции, много раз побитых камнями.
Свистящий звук падающего камня возвращает наше воображение к одной из известнейших историй Эйгера. Это уже слишком много от приключения. Как раз перед Centerband – местом нашего запланированного бивуака – камнепад усиливается. Камень размером с кулак попадает по каске и практически ломает ее. Хорошо хоть он не сбил меня с ног и со стены. Обеспокоенные и уставшие мы поставили палатку. Камнепад продолжался всю ночь, и камни попадали в нашу палатку не единожды. Мы очень старались дать отдых потрепанным нервам. Немного еды и питья, и мы заползли в спальные мешки.
Несмотря на все мучения, мы оба смогли немного восстановиться перед следующим днем.
Роджер и я по очереди меняемся на лидировании и продвигаемся быстро. На Sphings Pillar Роджер бьется как самурай – один из участков 6, А2. Теперь, пройденный свободным лазаньем, этот питч стал тяжелой 7b.
После нескольких «альпийских» питчей и ужасных траверсов мы, наконец, вышли на вершинное ледовое поле. Старый замороженный рюкзак, вероятно, оставленный Jeff Lowe, используем для страховки, так как взяли с собой только два ледобура.
Заходящее солнце приветствовало нас своими последними лучами, мы сбежали от нескончаемых сумерек Северной стены Эйгера и обнялись с облегчением, стоя на вершине. Мы это сделали.
Роджер и я в конце концов сделали это, и прохождение этого исторического маршрута свободным лазаньем станет ярким бриллиантом и в его, и в моей альпинистской карьере.
Robert Jasper (Mountain Hardwear, Adidas Eyewear, Lowa, Petzl , Natur Energie, Weick Executive Search , Red Chili , Leki, Krah, Beal)
Все фото в посте ©Frank Kretschmann, Franz Walter
Перевод Елены Дмитренко
Прикасаясь к Легенде: Eiger Nordwand — Risk.ru
Зачем люди ходят в горы? У каждого человека на это есть свои причины. Но то, что горы являются источником некоего вдохновения, думаю, вряд ли можно поспорить. Я влюбился в горы много лет назад, когда первый раз приехал туда. Сначала просто катался, потом начал ходить и лазать. Я не помню когда точно, но в какой-то момент тебе становится недостаточно просто взойти на вершину, скатиться с нее на сноуборде или пролезть тот или иной маршрут. Хочется чего-то большего. Это как в отношениях, когда проходит эйфория, влюбленность, хочется лучше узнать человека. Так и тут. Я начал изучать историю гор, начиная от истории их формирования, заканчивая рекордами сегодняшнего дня. Я был поражен, какой мир открылся моим глазам. Мир удивительных историй. Мир загадок и тайн, которые горы будут хранить вечно. Огромный мир разнообразных человеческих судеб. А самое главное, чем дальше, тем интереснее. И остановиться невозможно.
Мы, наверное, никогда не узнаем, был ли на вершине Эвереста, одержимый этой горой, Джордж Мэлори с Эдди Ирвином за почти 30 лет до того, как состоялось легендарное, официально считающееся первым, восхождение на вершину Сэра Эдмунда Хиллари и Тензинга Норгея.
Скорее всего, останется тайной, что же случилось в 1954 году на 8000 метрах на ребре Абруцци вершины К2, когда двойка с великим Вальтером Бонатти и пакистанским портером Амиром Мехди, затащившая кислород в штурмовой лагерь, так и не нашла палатку будущих первых восходителей на вершину Лино Лачеделли и Акиле Компаньони. Версии участников тех событий диаметрально противоположны. Бонатти утверждал, что палатка была поставлена преднамеренно выше оговоренного заранее места, для исключения конкуренции в борьбе за первенство. Это привело к их холодной ночевке, обморожением пальцев ног у Мехди с их последующей ампутацией. Лачеделли утверждал, что на утро, когда они нашли кислородные баллоны, оставленные Бонатти, то кислорода в них не было, обвинив Бонатти в том, что те использовали кислород, предназначавшийся для штурмовой двойки. Бонатти утверждает обратное, что они не могли использовать кислород, поскольку у них отсутствовали кислородные маски. Эта история на многие годы получила и политический оттенок. Она всячески замалчивалась, дабы не очернять итальянский успех на горе. И только долгие годы спустя правда начала кристализовываться, но, тем не менее, остается неоднозначной.
История первого восхождения на Маттерхорн вообще заслуживает отдельного рассказа. Какое количество попыток было предпринято по разным маршрутам, большинство из которых по нынешнему греблю Лион с итальянской стороны, но только не по гребню Хернли, самому популярному сегодня и объективно самому «простому» из всех маршрутов. Интриги под названием «извини, друг, но в этот раз я с тобой не пойду», поскольку «я собираюсь сам пойти в тихоря и присвоить себе все лавры». О том, как шла настоящая гонка за первенство в один день, по разным маршрутам, завершившаяся для победителей всем известной трагедией.
Наверное, на Великих Горах и не могло быть иначе. Возможно, потому они и считаются Великими, что за их покорение человеку пришлось заплатить очень высокую цену.
Но одна Гора, на мой взгляд, заслуживает отдельного места в первом ряду. АЙГЕР.
А если точнее, то его Северная Стена, возвышающаяся на 3000 метров над окружающими долинами. Главный символ – это его 1800 метровая скально-ледовая верхняя часть, которая является самой высокой северной стеной в Альпах. Стена имеет вогнутую форму и четкую северную экспозицию и, как следствие, практически никогда не освещается солнцем.
Погодной особенностью стены является то, что это практически северный щит высоких Альп, их самая северная точка, поэтому стена первой принимает на себя все удары штормов, приходящих из северной Атлантики.
Еще одной особенностью Северной стены является ее близость к цивилизации. У подножия находится горнолыжный курорт с подъемниками, ресторанами и отелями. Для самых интересующихся можно за 1 франк вообще купить место в ложе в театре событий, которые происходят на Северной стене.
Несмотря на то, что первое восхождение на вершину Айгера было совершено в далеком 1858 году по западному ребру, его северная стена оставалась не пройденной вплоть до 1938 года.
В конце 19 века в Альпах доминировали британцы, покоряя чуть ли не каждый день один пик за другим. Таким образом, большинство первых восхождений в Альпах принадлежат британцам. Но в конце 30х годов 20го века британцы посчитали, что в Альпах пройдено все, покорены все вершины, и переключили свое внимание на Гималаи. Последними не пройденными бастионами оставались Великие Северные Стены (Айгер, Маттерхорн, Гранд Жорас и другие) гор, вершины которых уже были покорены по другим маршрутам.
Молодые европейцы получили возможность «вернуть» себе горы, в которых они выросли. В основном, это был немецкий, швейцарский, австрийский и итальянский бедный рабочий класс, оказавшийся без работы в период депрессии. Им было нечего терять, и они были значительно более техничными скалолазами, нежели британцы. В головах многих из них присутствовали мысли, что если мы сможем пролезть Северную стену, то мы станем знаменитыми и, возможно, это изменит нашу жизнь.
В августе 1935 года была предпринята первая серьезная попытка прохождения Северной стены. Баварцы Карл Мерингер и Макс Сэдлмайр, долгое время изучавшие стену от ее подножия, были уверены, что видят прямой путь к вершине. Их попытка проходила, возможно, по одной из диретиссим, пройденных в последствии, а не про классическому маршруту Хэкмаера. Они были пионерам на стене, не имея ни малейшего представления о ее сложности и опасности. Все, что они знали, что это огромная стена. За три дня на стене они добились неплохого прогресса, пройдя более половины стены, но во время ночевки погода испортилась, и на Айгер обрушился шторм. Только на пятый день облака раздуло, и люди снизу увидели через телескоп двух человек, продолжавших восхождение уже в верхней части стены. Но через мгновение облака снова закрыли стену. Живыми их больше не видели. Их тела были найдены годы спустя на маленькой полке, получившей закрепившееся за ней название Death Bivouac (Бивак Смерти).
Эта трагедия, произошедшая, по сути, на глазах очевидцев была моментально подхвачена и растиражирована прессой, что подкрепило репутацию Айгера как очень серьезной стены. Естественно это возымело обратный от испуга эффект. Количество желающих протестировать свои возможности лишь увеличилось. Сценарий для второй серии был фактически написан.
К лету 1936 года репутация Айгера облетела всю Европу, привлекая внимание лучших альпинистов того времени, желающих стать первопроходцами. Тем летом 12 альпинистов разбили лагеря у подножия стены. Среди них были два немца Андреас Хинтерштойсер и Тони Куртц, а также австрийцы Вилли Ангерер и Эдди Райнер. Эта четверка, по сути, и открыла сегодняшний классический маршрут, «ключом» которого на тот момент являлся поперечный траверс практически вертикальной гладкой скалы еще и методом маятниковой раскачки через забитый выше крюк.
Этот «ключ» открыл двери к сердцу северной стены и, в дальнейшем, был назван в честь его первопроходца Траверсом Хинтерштойсера.
На сегодняшний день Траверс Хинтерштойсера не является ключевым участком классического маршрута. На нем закреплены стационарные веревки.
А причина их наличия более чем весомая. К великому сожалению история тех дней написана кровью.
Изучая детали тех трагических событий, я так и не могу найти ответ на вопрос: в каком положении должны были находиться звезды на небе, чтобы такая цепь событий, приведших к ужасной катастрофе, связанных с диким невезением, что ли, могла произойти в столь короткий промежуток времени?
• Они поднялись практически до высоты, которую достигли баварцы годом ранее.
• Команда была вынуждена прервать свое восхождение (первопрохождение) в связи с травмой товарища (Willy Angerer), полученной от удара упавшего камня. Начинается спуск раненого по пути подъема.
• Андреас Хинтерштойсер в течение нескольких часов пытался пролезть свободным лазанием траверс в обратном направлении, но сдается, выбившись из сил. Все понимают, что продернуть и забрать с собой веревку, которой был провешен траверс, было роковой ошибкой. Но, с другой стороны, будучи одержимыми мыслями о вершине, как они могли себе представить, что им придется спускаться по пути подъема?
• Команда начала спуск по прямой вниз в условиях ухудшающейся погоды.
• Лавина сбивает всю связку со стены. Единственный, уцелевший – Тони Куртц, повисший на веревке на огромном карнизе. Подоспевшие спасатели, которые вышли на стену через Штолленлох (Stollenloch), беря на себя гигантские риски в условиях бушевавшего шторма, так и не смогли ему помочь. Тони остается ночевать на веревке, имея лишь одну варежку.
Stollenloch – это окно на высоте примерно 2850 метров, выходящее прямо на стену, которое использовалось для выброса породы, при строительстве ж/д тоннеля.
• На следующее утро, вернувшиеся спасатели, каким то чудом находят Тони обессиленным, с обмороженной кистью, но живым! Как ему удалось пережить эту ночь на веревку в условиях шторма……..?
• Дальше начинается самое невероятное. Спасатели понимают, что не могут подобраться к нему сверху. Тони пришлось отрезать висящего под ним погибшего товарища, чтобы разгрузить веревку, таким образом, укоротив ее и тем самым, отрезав себе спуск вниз. Они хотят, чтобы он поднялся по веревке до полки, где она закреплена. Как это можно было сделать с одной рукой, находясь на отвисании……..? Но он это сделал.
• Следующим этапом нужно было доставить до него веревку, по которой он мог бы спуститься. Вариант был только один, расплести замерзшую веревку одной рукой и зубами, чтобы, связав ее концы, ее хватило бы до спасателей. Как он это сделал…….? Но он смог.
• Спасатели привязывают нормальную толстую веревку к этой тонкой, а так же крюки и молоток. И вот, казалось бы, ее нужно просто вытянуть, закрепить, и все, спасение. Но цепь, кажущихся фантастическими, невезений и не думает «обрываться». По мере подъема веревки спасатели понимают, что длины веревки не хватает. Не имея другого выхода, они привязывают дубовым узлом к ней вторую веревку.
• Тони, вытянув веревку, забив крюк, начинает спуск. Не имея возможности контролировать веревку второй рукой, он сделал то, что сделал бы любой здравомыслящий человек, встегнул веревку в карабин на нагрудной обвязке. И вот, спасатели уже видят, как он медленно переходит через карниз и медленно-медленно начинает дюльферять в отвисании, контролируя нижний конец веревки единственной рабочей рукой. Он видит и слышит спасателей. Остается десяток метров. И тут, его нижняя рука нащупывает тот самый узел. И он моментально понимает, в чем проблема. Узел не пройдет через карабин…….
Страшно себе представить, что думает человек, переживший гибель товарищей, переживший ужасную холодную ночь на веревке, нашедший в себе силы подняться наверх, распутать веревку, и в итоге, оказавшийся висящим, абсолютно беспомощным на том же самом месте, вне досягаемости спасателей, и они уже совсем ничем не могут ему помочь. Он бился с этим злополучным узлом в течение нескольких часов, будучи на пределе человеческих физических возможностей, но так и не смог победить его. По словам спасателей, в какой-то момент, он больше не смог бороться, и, произнеся четким громким голосом: «я больше не могу», медленно умер.
Невероятно досадным фактом является еще и то, что у одного из спасателей изначально была достаточно длинная веревка, длинны которой, хватило бы для спасения Тони Куртца, но он плохо закрепил ее на рюкзаке и она выпала, пока они траверсировали стену к месту, где висел Тони.
Трагедия Тони Куртца демонстрирует невероятную силу духа этого человека. Не взирая ни на что, на все нечеловеческие трудности того момента, он не сдавался, не сдавался ни на секунду. Он до самого конца верил, что сможет все это преодолеть. Но у него не получилось. Ужасно жаль. Он точно заслуживал того, чтобы спастись.
Те события снова поместили Северную стену на первые полосы европейских газет. Драма, развернувшаяся на глазах сотен наблюдателей повергла общественность в шок. Швейцарские власти моментально ввели запрет на восхождения по Северной стене, но после нескольких судебных исков запрет был снят через четыре месяца.
В 1937 году Северная стена забрала жизни еще двух итальянских альпинистов, доведя счет до 8.
В 1938 году под стеной собралась элитная команда: немцы Андерл Хэкмайер и Людвиг Вог, австрийцы Фриц Каспарек и Хенрих Харрер. В один из моментов они приняли абсолютно верное решение объединить усилия и предпринимать попытку штурма как одна команда.
По сделанным по время восхождения фотографиям можно легко понять, что состояние маршрута и погода были далеки от идеала. Один из участников то ли потерял, то ли оставил кошки. Хэкмаер при одном из срывов «прилетел» в прямом смысле в ладони Вогу кошками, сильно поранив руки последнего. К счастью у Вога был пузырек амфетамина (сильный стимулятор центральной нервной системы), на котором было написано «максимум 10 капель». Вог находился в болевой агонии, поэтому Хэкмаер вылил ему в рот половину пузырька. А далее, со словами, что тоже очень хочется пить, выпил вторую. Восхождение продолжалось. Они пережили лавину. Пересидели шторм под открытым небом, находясь уже очень высоко на стене. И первое восхождение состоялось. На вершине стояли все четверо. Как писал Хэкмаер долгие годы спустя, будучи уже очень пожилым человеком: «Я благодарен, что тот шторм застал нас на стене, отрезав нам все пути к спасению. Мы должны были страдать, бороться, поскольку остался единственный путь – наверх. И этот путь того стоил». Это было великолепное достижение того времени.
Андерл Хэкмаер был самым опытным из команды.
Выдержки из его интереснейшей биографии можно найти на РИСКе. После восхождения вся команда единогласно признала его невероятный вклад в общий успех, поскольку он лидировал бОльшую часть маршрута, в дальнейшем названный его именем.
Рейнольд Месснер и Крис Бонингтон назвали его альпинистом ХХ-го века. После восхождения он был принят в ставке Гитлера и был удостоен приёма и личного общения с фюрером, желавшим взять его под опеку.
За отказ от такой «чести» Андерл был отправлен на самый горячий восточный фронт, на котором больше полугода никто не выживал.
После войны Хэкмаер организовал немецкий союз горных гидов, который до пенсии и возглавлял. Будучи 85-ти летним старцем, он всё ещё работал гидом и водил клиентов в горы. Он высмеивал здоровый образ жизни, употреблял алкоголь и курил сигары. Хорошо он делал или плохо, неизвестно, но скончался он в возрасте 98 лет.
Андерл Хэкмаер (здесь ему 93 года).
История восхождений на Северную стену Айгера насчитывает несчетное количество выдающихся достижений, чего с лихвой хватит для создания отдельной библиотеки. Сегодня Северная стена пройдена, кажется, по всем мыслимым и немыслимым маршрутам.
Но остается уникальной и продолжает привлекать альпинистов со всего мира.
Ее масштабы и могущество не перестают будоражить сознание.
Она может даже сниться по ночам.
Мечта, хотя бы прикоснуться к ней, отвлекает тебя в течение рабочего дня в офисе.
Имея геометрически уникальную вогнутую структуру, эта Стена словно магнит всасывает тебя в свои объятья.
Ты всматриваешься в рельеф в попытках найти «знакомые», изученные в книгах и путеводителях визуальные объекты, чтобы прокрутить в своей голове события тех времен.
И даже отработка маневров истребителями НАТО не может отлечь тебя от процесса.
Уходящие вверх следы – это продолжение маршрута Хэкмаера выше Штолленлоха. Именно отсюда начинается все самое интересное.
Но время отступить.
«…Никогда нельзя давать горам победить тебя. Я имею в виду не победу над тобой, а победу над твоей готовностью отступить. Знаешь, сколько раз я отступал? Только поэтому я сейчас жив. Нельзя давать амбициям одерживать победу над здравым разумом…» (Андерл Хэкмаер).
