Альпинист месснер: Райнхольд Месснер – заядлый альпинист и суперзвезда

Райнхольд Месснер: «Высокогорный альпинизм — это игра в боль»

Теги: Райнхольд Месснер | альпинизм

13.12.2020 Интервью журналиста веб-портала Explorersweb Аш Рутена (Ash Routen) с величайшим альпинистом современности — Райнхольдом Месснером (Reinhold Messner) о философии и принципах альпинизма.

Набираю номер, резко вдыхаю. Я хочу максимально использовать эту возможность. Я сомневаюсь, что смогу повторить интервью снова. Через мгновение я уже болтаю с Райнхольдом Месснером — первым человеком на Земле, кто поднялся на все 14 высочайших вершин мира и первым, кто поднялся на Эверест без использования кислородных баллонов. Не забывайте еще и его переход через Антарктиду, пустыню Гоби и путешествие по Тибету.

Это невероятно, но Райнхольд рассказывает не об этом.

«Я не думаю, что я особенный человек, — говорит он, — «и не думаю, что я наиболее приспособленный для высотного альпинизма или для больших приключений».

Я договорился о разговоре с Райнхольдом, чтобы понять его философию приключений и экспедиций и то, как он к ним готовился. Это интервью — часть долгосрочного проекта, в котором я общаюсь с различными людьми, которые совершили нечто выдающееся в полярных регионах, океанах, пустынях и горах.

В самом начале нашего разговора Месснер говорит: «Я думаю, что психологический подход важнее, чем физический, особенно для таких экстремальных приключений». Поэтому я немного останавливаюсь на теме психологической подготовки перед экспедицией.

«Все мы всё больше и больше отождествляем себя со своими проблемами, поэтому и смотрим на фотографии, изучаем историю, прогнозируем ситуацию с сезонами дождей.
Если я не могу рассчитать для себя всё, что может произойти в экспедиции, это означает, что я плохо подготовлен к этой экспедиции.

Безусловно, физически Вы можете быть очень сильны, можете бегать по горам, как мы когда-то с Петером Хабелером. Перед экспедицией мы бегали по горам, по крутым горам в окрестностях нашего дома, тренировали мышцы, а кроме того, сердце, легкие и так далее. Но куда более важней было само осознание того, что мы пытаемся сделать».

Соло на Нангапарбат, 1978 г. Фото Reinhold Messner

Как и многие другие успешные альпинисты, Месснер подходил к своим восхождениям с вниманием к каждым мелочам и детальному планированию, но он намекает на то, что пошел намного дальше, обращаясь к учебникам истории, для того чтобы найти в них подсказки из прошлого.

«Все мои мечты, все экспедиции, которые я совершил, все восхождения, которые я совершил, и все остальные приключения были основаны на прошлых историях. Перед тем, как пройти Антарктиду, я изучил все поездки Шеклтона, Амундсена, Скотта и так далее, поэтому мысленно я уже побывал, прежде чем отправиться туда физически».

Понимать и «проживать» прошлые экспедиции в качестве подготовки — это одно, но мне было интересно, как Месснеру удалось претворить свои планы в жизнь в столь экстремальных и неконтролируемых условиях. Многие из его высокогорных современников трагически погибли в расцвете сил.
Может быть он развил неординарные умственные способности?

«Мне просто повезло. Я понял это только намного позже; с 5 до 15 лет я совершил множество простых восхождений, так что у меня уже появился определенный инстинкт, инстинкт выживания в дикой природе.

Я не был лучшим альпинистом, но я буквально чувствовал, куда мне нужно двигаться, как идет маршрут, насколько опасен ветер, где рыхлая скальная порода, а где нет. Все эти инстинкты заложены в моей сущности, они появились без специального обучения.
Но этот опыт я приобрел спустя десятилетия, когда занимался различными видами деятельности, такими как высотные восхождения и переходы через пустыню».

Такая высокая оценка ситуации, качество приобретенное или врожденное, уберегало Месснера от серьёзных аварий на протяжении всей его альпинистской карьеры.

Ледник Восточный Ронгбук, северная сторона Эвереста, 1980. Фото Reinhold Messner.

«Я думаю, что именно этот инстинкт подавал мне знаки, говорил: «Сейчас стоит бросить восхождение и спуститься вниз. Сейчас слишком опасно, слишком сложно, восхождение организовано не идеально…».
Решения типа «пойти дальше или вернуться» в моих восхождениях принимались очень быстро, я даже не просчитывал риски, не раздумывал. Принцип основывался на ощущениях: «Всё идет хорошо — что-то идёт не так» — на основе этого я и выбирал — продолжать мне двигаться вперед или возвращаться.
Решения принимались практически инстинктивно».

И, конечно же, с инстинктом собственной безопасности приходит неизбежное желание повторить прерванные или неудавшиеся экспедиции, от чего Месснер, судя по всему, не уклоняется.

«По крайней мере, одна треть моих экспедиций была не удачной. Я много раз терпел поражение. Говорят, что у меня было много успехов, но забывают, что было и много неудач. Я потерпел неудачу на Северном полюсе, когда пытался перейти из Сибири в Канаду. Я 13 раз прерывал восхождения на восьмитысячники. Я много раз терпел поражение.
Я тот альпинист и путешественник, у которого в жизни больше неудачных экспедиций».

В то время как неудача — неизбежная и болезненная часть активности для любого профессионального спортсмена, как быть с другим аспектом этого процесса, с котором сталкиваются альпинисты и скалолазы — а именно физическими травмами?

За последние 12 месяцев я общался с альпинистами-первопроходцами в Гималаях, рекордсменами в полярных регионах, ультрамарафонцами и пионерами пустынь.
Часто в этих общениях всплывает общая тема — страдание. Для некоторых людей это неотъемлемая часть своеобразного влечения к спорту и часть идентичности. Для других, таких как Месснер, физические страдания — нежелательный побочный эффект.

«Меня не преследовали боли, но боль — это часть игры, особенно если Вы собираетесь на большую высоту. Болят легкие, болит голова, болят мышцы… Я не гоняюсь за этим, я просто знаю, что происходит.
У меня был опыт в Доломитовых Альпах и в Альпах, а затем в Андах, и чем выше я поднимался, тем больше я знал о боли. Её трудно вынести, но если я не могу её вынести, я не смогу и подняться на вершину.

Постепенно я научился справляться с этим ощущением и принимать его, но я специально не заходил в высокогорье, чтобы испытать боль.
Я был физически готов к восьмитысячникам и знал, что восхождение будет болезненным.

Когда молодые альпинисты говорят, что всё это весело, я им не верю. Это всего лишь слова, в сегодняшнем мире есть такая тенденция, что всё должно проходить радужно и весело.
Но как оказывается, вовсе не весело просовывать руку в трещину и сжимать кулак, чтобы подтянуться выше. Подниматься без кислородной маски при температуре воздуха в -40 градусов на высоте Эвереста также не весело.

Это не весело, когда утопаешь в снегу по колено и ползешь на локтях и коленях по крутой горе».

Соловосхождение на Эверест, 1980. Фото: Reinhold Messner.

Теперь я начал задаваться вопросом, изменилось ли со временем отношение Месснера к боли? Уменьшилась ли его чувствительность к страданиям?

«Высокогорный альпинизм — это игра в боль, и чем старше я становился, тем меньше и меньше я мог выдерживать эту боль. Еще в юности я потерял ловкость в скалолазании, поскольку отморозил в горах пальцы ног; поэтому я не мог тренироваться в скалолазании.

Я выработал способность долго находиться в горах и добиваться больших успехов даже с минимальным запасом провизии и в течение долгого времени с успехом пользовался такой возможностью.
Но я не мог выдержать холод… всё выдерживал… кроме холода… В Антарктиде было тяжело заходить в палатку после целого дня таскания саней и питания полузамерзшей едой, но выбора не было…

Когда я стал старше, последнее, что я потерял, — это способность переносить боль, как это я делал в среднем возрасте. В 45 лет я мог переносить больше боли, чем в 20. Но теперь я предпочитаю ходить в ванную, как человек, а не как животное».

Если высотный альпинизм связан с физической борьбой и высоким риском, зачем им заниматься? Я уже практически осмеливаюсь задать самые банальные вопросы — зачем, почему? К счастью, я избавился от этой необходимости. Месснер сам рассуждает о философии альпинизма.

«Я вижу в своей альпинистской деятельности культурное выражение или культурную проблему, а не спортивную проблему. Это также истории и философия Маммери, Мэллори, Шиптона…
Я говорю лишь о нескольких британских путешественниках, но они дают мне почву для моих проектов.
Я основывался в своих экспедициях на истории, на их философии…
Мой стиль в горах преследует определенную традицию, и я думаю, что традиции и альпинизм — это не что иное, как отсутствие правил; не существует понятий правильно и не правильно, есть только философия и история. Частично история и частично философия — вот что дало нам правильное направление для занятий традиционным альпинизмом и туризмом.

Сейчас всё по-другому. Сегодня 90% скалолазов идут на скалодром и занимаются там спортом. Это не имеет ничего общего с альпинизмом.
Да, это прекрасный вид спорта, проводятся соревнования, скалолазание стало Олимпийским видом. Но это лишь лазание по искусственным зацепам.

То, что происходит сейчас на Эвересте, — это чистый туризм. Гора подготовлена ​​для туристов, и они платят большие деньги за использование инфраструктуры, созданной шерпами, которые и доставляют их на вершину. Это также нормально, если называть это туризмом.

Мы, альпийцы также живем за счет туристов, и нет ничего плохого в том, что и шерпы зарабатывают на жизнь с помощью туристов».

Эти слова Месснера не стали сенсацией, ведь еще раньше все мы знали о его взгляде на «чистоту альпинизма», его мысли были высказаны во многих работах, таких как, например, манифест, изданный в далёком 1968 году в августовском номере журнала Alpinismus под названием «Диреттиссима — или убийство невозможного» (оригинальное название «Direttissima — oder Mord am Unmöglichen») .

Его острое понимание альпинизма и истории неудивительно, учитывая, что он сам создал и профинансировал серию из шести горных музеев по всей северной Италии.
Эта приверженность и была движущей силой всех экспедиций Месснера. Сейчас, когда ему уже исполнился седьмой десяток, Месснер вынужден довольствоваться тем, что переживает приключения прошлого.

«Я купил книгу о Фрэнке Уайлде, который был правой рукой Шеклтона в драматической экспедиции на выносливость в Антарктиде. Что я думаю, прочитав книгу: это то, что я как будто сам отправился в эту экспедицию.
Я сижу дома, но в своих мыслях я нахожусь в Антарктиде, говорю с Фрэнком Уайлдом и знаю его. Я могу знать его, поскольку читал его историю. Старые рассказы не менее важны, чем то, что делаешь сам».

В Горном музее Месснера. Фото: George Tappeiner

За несколько минут разговора я многое узнал о подготовке Месснера, его умственных способностях, горном инстинкте, способности страдать и благоговении перед первопроходцами.
Но именно об этом, о первопроходцах, он говорил с наибольшим вдохновением. Рассказы, написанные пионерами, — это то, что привлекло Месснера в самые отдаленные уголки нашей планеты.

Лео Дикинсон, режиссер документального фильма «Everest Unmasked» о первом бескислородной восхождение на Эверест, однажды сказал: «Месснер — самый целеустремленный человек, которого я когда-либо видел на планете.»

Возможно, суть того, что привело Рейнхольда Месснера к огромным высотам и экстремальным широтам, заключалась, по крайней мере, частично в глубоком признании исторического контекста приключений.

«Все мои действия, особенно те, которые я совершаю на новых маршрутах и в новом стиле в высоких горах, основаны на истории.
Я прихожу в горы, зная о рассказах о том, что происходило здесь за столетия до меня. Так появлялись мои новые планы, амбиции и задачи, которые я пытался выполнить».

Недоброжелатели Месснера часто обвиняют его в чрезмерном высокомерии, но я могу отождествить его с его же философией: стоя на плечах гигантов.

4sport.ua, по материалам explorersweb.com

Месснер, Райнхольд — это… Что такое Месснер, Райнхольд?

Райнхольд Месснер (нем. Reinhold Messner; 17 сентября 1944(19440917), Бриксен) — итальянский альпинист из немецкоговорящей автономой провинций Южного Тироля, первый в одиночку покоривший все 14 «восьмитысячников» мира.

Месснер — один из самых знаменитых альпинистов в мировой истории, путешественник, писатель, в настоящее время депутат Европарламента и общественный деятель. Пионер спортивного подхода к альпинизму, ввел в практику скоростные одиночные восхождения, сначала в Доломитовых Альпах, а затем и в районе Монблана. Стал первым альпинистом, покорившим все 14 восьмитысячников мира, одним из первых достиг семи высочайших вершин континентов, двух полюсов. Совершил рекордные восхождения в разных регионах: Южная стена Аконкагуа, Брич Уолл на Килиманджаро, ЮЗ стена на Мак-Кинли и др. Но главная его слава родилась в Гималаях.

9 апреля 2010 года Райнхольду Месснеру вручён почётный Lifetime Achievement Piolet d’Or (Золотой ледоруб за достижения в альпинизме в течение жизни), второй в истории после Вальтера Бонатти (2009).

Биография

Райнхольд Месснер родился 17 сентября 1944 г. в Южном Тироле. Родным языком Райнхольда был немецкий. Он с детства привык жить в условиях Альп.

Первое гималайское восхождение Месснера (1970), хотя формально и ставшее успешным (была покорена вершина Нанга Парбат), закончилось трагически — при спуске пропал его брат Гюнтер, а у Рейнхольда были ампутированы семь пальцев на ногах, как результат обморожения. Тело Гюнтера Месснера было найдено лишь 17 июля 2005 года тремя пакистанскими альпинистами^[1]. Было омрачено трагедией и второе восхождение Месснера на восьмитысячник: в 1972 г. при восхождении на Манаслу (8136 м) погиб его напарник по связке. В 1975 г. Месснер совершает восхождение на Хидден-пик (8068 м) в Каракоруме, а в мае 1978 г. вместе с Петером Хабелером поднимается без использования кислорода на Эверест по классическому маршруту (с Южного седла по Юго-восточному гребню). Летом того же самого 1978 г. Месснер вновь возвращается на Нанга Парбат — на этот раз он совершает одиночное бескислородное восхождение на вершину по западной (Диамирской) стене. В следующем, 1979 г. Месснер в альпийском стиле совершает восхождение на К2 по классическому маршруту (юго-восточное ребро Абруцци).

Летом 1980 г. он совершает одиночное бескислородное восхождение на Эверест в муссонный период с севера, со стороны Тибета (через Северное седло и Северо-восточный гребень с выходом на вершину по кулуару Нортона). Об этом восхождении он написал книгу «Хрустальный горизонт» (переиздана в Москве, 1990).

Райнхольд Месснер о вершине Эвереста (одиночное бескислородное восхождение 1980 года)^[2]:

Опускаюсь на снег, от усталости тяжёлый, как камень. Отдохнуть хоть самую малость, забыть обо всем. Но здесь не отдыхают. Я выработан и опустошён до предела… Ещё полчаса — и мне конец… Облака вздымаются снизу вверх так, как будто земля под ними пульсирует. От усталости не только отяжелело тело, но мозг отказывается перерабатывать воспринимаемое. Мои ощущения больше не различают верха и низа.
Что, уже вечер? Нет, сейчас 16 часов. Пора уходить. Никакого ощущения величия происходящего. Для этого я слишком утомлён. И однако же этот момент приобретёт для меня впоследствии особое значение, станет в некотором роде заключительным аккордом. Может быть, именно он укрепит во мне мысль, что я — Сизиф, что я всю жизнь могу катить вверх мой камень, то есть самого себя, не достигая вершины, поскольку не может быть вершины в познании самого себя.

В 1981 г. он поднимается на Шиша Пангму (8013 м), а в следующем, 1982 г. покоряет сразу три восьмитысячника: Канченджангу (8586 м), Гашербрум II (8035 м) и Броуд-пик (8047 м). В мае 1983 г. Месснер поднимается на Чо-Ойю (8201 м), а в 1984 г. совершает повторные восхождения на Хидден-пик и Гашербрум-II, совершив траверс этих двух восьмитысячников. В 1985 г. Месснер покорил ещё два восьмитысячника в непальских Гималаях — Аннапурну (8091 м) и Дхаулагири (8167 м). Последними в списке 14 восьмитысячников Месснера стали осенью 1986 г. Макалу (8481 м) и Лхоцзе (8516 м).

Когда он спустился с последнего восьмитысячника (Лхоцзе), за плечами 43-летнего восходителя было более 3000 покорённых вершин, около 100 первовосхождений, 24 экспедиции на высочайшие вершины мира, ряд уникальных соло-восхождений.

После того как вершины были им покорены, Месснер решил заняться преодолением пустынь. Он пересёк Антарктиду, Гренландию, пустыню Такла-Макан в Китае, достиг Северного и Южного полюсов и не собирается на этом останавливаться…

В настоящее время проживает в средневековом замке-крепости Юваль в Южном Тироле [1].

Избранная библиография

Месснер не только покоритель гор, но и большой их популяризатор. Он издал более 70 книг об альпинизме и не только [2]. На русский язык переведена лишь одна — «Хрустальный горизонт», 1990 (о первом соло-восхождении на Эверест, 1980).

• Die Rote Rakete am Nanga Parbat (Красная ракета на Нанга Парбате), Munchen, 1971.
• Der Nackte Berg. Nanga Parbat — Bruder, Tod und Einsamkeit (Голая гора. Нанга Парбат — Брат, смерть и одиночество), 1978.
• Solo Nanga Parbat. New York/London, 1980.
• Die Weisse Einsamkeit. Mein langer Weg zum Nanga Parbat (Белое одиночество. Мой долгий путь к Нанга Парбат), Munchen,2003.
• Diamir (Nanga Parbat) — Der Schicksalberg (Гора судьбы), 2004.
• Sturm am Manaslu. Drama auf dem Dach der Welt (Штурм Манаслу. Драма на крыше мира), 1973.
• Der leuchtende Berg (Сияющая гора Гашербрум), Munchen, 1975.
• K2. Chogori Der Grosse Berg (Чогори. Большая гора), 1979.
• K2: Mountain of Mountains (K2. Гора всех гор), London/New York, 1981.
• Everest: Expedition to the Ultimate (Эверест: экспедиция к пределу), New York/London, 1979.
• Everest Solo (англ. издание The Crystal Horizon: Everest — The First Solo Ascent (Хрустальный горизонт), 1980.
• The Goddess of Turquoise. The way to Cho Oyu (Бирюзовая богиня. Дорога к Чо-Ойю), 2007.
• G I und G II. Herausforderung Gasherbrum (Вызов Гашербрума), Munchen, 1984.
• Annapurna. Expedition in die Todeszone (Аннапурна. Экспедиция в зону смерти), Munchen, 1985.
• The Big Walls: From the North Face of the Eiger to the South Face of Dhaulagiri (Большие стены: От северной стены Айгера к Южной стене Дхаулагири), New York,1985.
• Alle Meine Gipfel (Все мои вершины), Munchen, 1982.
• All Fourteen Eight-Thousanders (Все четырнадцать восьмитысячников), Seattle/London, 1988.
• Free Spirit: A Climber’s Life (Свободный дух: жизнь альпиниста), 1998.
• Gobi (Пустыня Гоби), 2005.
• Mein Leben am Limit (Моя жизнь на пределе: автобиография легенды альпинизма), 2005.

Фильмы о Райнхольде Месснере

• «Нанга-Парбат» (реж. Йозеф Вильсмайер, 2010 год, Германия) — фильм о восхождении 1970 года

Ссылки

Примечания

Райнхольд Месснер — это… Что такое Райнхольд Месснер?

Райнхольд Месснер (нем. Reinhold Messner, родился 1944) — итальянский альпинист, первым покоривший все «восьмитысячники» мира. В 1980 г. он первым взошёл на Эверест один, без помощи кислородного оборудования и страховочных крючьев. Ещё одним достижением Месснера является переход через Антарктиду без помощи механизированных средств передвижения и собак.

Райнхольд Месснер родился 17 сентября 1944 г. в Южном Тироле. Его родным языком с детства был немецкий. Он с детства привык жить в условиях Альп.

Первое гималайское восхождение Месснера (1970), хотя формально и ставшее успешным (была покорена вершина Нанга Парбат), закончилось трагически — при спуске пропал его брат Гюнтер, а у Рейнхольда были ампутированы семь пальцев на ногах, как результат обморожения. Тело Гюнтера Месснера было найдено лишь 17 июля 2005 года тремя пакистанскими альпинистами ^[1]. Было омрачено трагедией и второе восхождение Месснера на восьмитысячник: в 1972 г. при восхождении на Манаслу (8136 м) погиб его напарник по связке. В 1975 г. Месснер совершает восхождение на Хидден-пик (8068 м) в Каракоруме, а в мае 1978 г. вместе с Петером Хабелером поднимается без использования кислорода на Эверест по классическому маршруту (с Южного седла по Юго-восточному гребню). Летом того же самого 1978 г. Месснер вновь возвращается на Нанга Парбат — на этот раз он совершает одиночное бескислородное восхождение на вершину по западной (Диамирской) стене. В следующем, 1979 г. Месснер в альпийском стиле совершает восхождение на К2 по классическому маршруту (юго-восточное ребро Абруцци).

Летом 1980 г. он совершает одиночное бескислородное восхождение на Эверест в муссонный период с севера, со стороны Тибета (через Северное седло и Северо-восточный гребень с выходом на вершину по кулуару Нортона). Об этом восхождении он написал книгу «Хрустальный горизонт» (переиздана в Москве, 1990).

Райнхольд Месснер о вершине Эвереста (одиночное бескислородное восхождение 1980 года) ^[2]:

Опускаюсь на снег, от усталости тяжёлый, как камень. Отдохнуть хоть самую малость, забыть обо всем. Но здесь не отдыхают. Я выработан и опустошён до предела… Еще полчаса — и мне конец… Облака вздымаются снизу вверх так, как будто земля под ними пульсирует. От усталости не только отяжелело тело, но мозг отказывается перерабатывать воспринимаемое. Мои ощущения больше не различают верха и низа. Что, уже вечер? Нет, сейчас 16 часов. Пора уходить. Никакого ощущения величия происходящего. Для этого я слишком утомлён. И однако же этот момент приобретёт для меня впоследствии особое значение, станет в некотором роде заключительным аккордом. Может быть, именно он укрепит во мне мысль, что я — Сизиф, что я всю жизнь могу катить вверх мой камень, то есть самого себя, не достигая вершины, поскольку не может быть вершины в познании самого себя.

В 1981 г. он поднимается на Шиша Пангму (8013 м), а в следующем, 1982 г. покоряет сразу три восьмитысячника: Канченджангу (8586 м), Гашербрум II (8035 м) и Броуд-пик (8047 м). В мае 1983 г. Месснер поднимается на Чо-Ойю (8201 м), а в 1984 г. совершает повторные восхождения на Хидден-пик и Гашербрум-II, совершив траверс этих двух восьмитысячников. В 1985 г. Месснер покорил ещё два восьмитысячника в непальских Гималаях — Аннапурну (8091 м) и Дхаулагири (8167 м). Последними в списке 14 восьмитысячников Месснера стали осенью 1986 г. Макалу (8481 м) и Лхоцзе (8516 м).

Когда он спустился с последнего восьмитысячника (Лхоцзе), за плечами 43-летнего восходителя было более 3000 покорённых вершин, около 100 первовосхождений, 24 экспедиции на высочайшие вершины мира, ряд уникальных соло-восхождений.

Он — один из самых знаменитых альпинистов в мировой истории, путешественник, писатель, в настоящее время депутат Европарламента и общественный деятель. Пионер спортивного подхода к альпинизму, ввёл в практику скоростные соловосхождения, сначала в Доломитовых Альпах, а затем и в районе Монблана. Стал первым альпинистом, достигшим 14 восьмитысячников, одним из первых достиг семи высочайших вершин континентов, двух полюсов. Совершил рекордные восхождения в разных регионах: Южная стена Аконкагуа, Брич Уолл на Килиманджаро, ЮЗ стена на Мак-Кинли и др. Но главная его слава родилась в Гималаях.

После того как вершины были им покорены, Месснер решил заняться преодолением пустынь. Он пересёк Антарктиду, Гренландию, пустыню Такла-Макан в Китае, достиг Северного и Южного полюсов и не собирается на этом останавливаться…

Избранная библиография

Месснер не только покоритель гор, но и большой их популяризатор. Он издал более 40 книг об альпинизме и не только. На русский язык переведена лишь одна — «Хрустальный горизонт», 1990 (о первом соло-восхождении на Эверест, 1980).

• Die Rote Rakete am Nanga Parbat (Красная ракета на Нанга Парбате), Munchen, 1971.
• Der Nackte Berg. Nanga Parbat — Bruder, Tod und Einsamkeit (Голая гора. Нанга Парбат — Брат, смерть и одиночество), 1978.
• Solo Nanga Parbat. New York/London, 1980.
• Die Weisse Einsamkeit. Mein langer Weg zum Nanga Parbat (Белое одиночество. Мой долгий путь к Нанга Парбат), Munchen,2003.
• Diamir (Nanga Parbat) — Der Schicksalberg (Гора судьбы), 2004.
• Sturm am Manaslu. Drama auf dem Dach der Welt (Штурм Манаслу. Драма на крыше мира), 1973.
• Der leuchtende Berg (Сияющая гора Гашербрум), Munchen, 1975.
• K2. Chogori Der Grosse Berg (Чогори. Большая гора), 1979.
• K2: Mountain of Mountains (K2. Гора из гор), London/New York, 1981.
• Everest: Expedition to the Ultimate (Эверест: экспедиция к пределу), New York/London, 1979.
• Everest Solo (англ. издание The Crystal Horizon: Everest — The First Solo Ascent (Хрустальный горизонт), 1980.
• The Goddess of Turquoise. The way to Cho Oyu (Бирюзовая богиня. Дорога к Чо Ойю), 2007.
• G I und G II. Herausforderung Gasherbrum (Вызов Гашербрума), Munchen, 1984.
• Annapurna. Expedition in die Todeszone (Аннапурна. Экспедиция в зону смерти), Munchen, 1985.
• The Big Walls: From the North Face of the Eiger to the South Face of Dhaulagiri (Большие стены: От северной стены Айгера к Южной стене Дхаулагири), New York,1985.
• Alle Meine Gipfel (Все мои вершины), Munchen, 1982.
• All Fourteen Eight-Thousanders (Все четырнадцать восьмитысячников), Seattle/London, 1988.
• Free Spirit: A Climber’s Life (Свободный дух: жизнь альпиниста), 1998.

Ссылки

Примечания

Wikimedia Foundation. 2010.

Человек дня — знаменитый итальянский альпинист Рейнгольд Месснер

Андрей Шарый: Человек дня Радио Свобода 12 июня — знаменитый итальянский альпинист Рейнгольд Месснер. В принадлежащем ему замке постройки Х III века в горах Южного Тироля Месснер открыл музей, посвященный мифологии божественного происхождения гор.

Рейнгольду Месснеру 61 год, он родился в местечке Вильнесс на севере Италии в немецкоязычной семье. Альпинизмом увлекается с раннего детства. Главные спортивные достижения Месснера — одиночное восхождение на Эверест без кислородной маски в 1980 году и покорение 14 горных пиков выше 8 тысячи метров, известных как «Корона Гималаев». Он пересекал Антарктику на лыжах, два года назад совершил пешее путешествие по пустыне Гоби протяженностью около двух тысяч километров. Популяризатор альпинизма и приключений, автор десятка документальных книг. Депутат Европейского парламента от итальянской партии «зеленых».

О человеке дня Радио Свобода говорит мой коллега Александр Генис.

Александр Генис: Защищая свой кочевой образ жизни, легкий на подъем Месснер часто цитировал слова любимой песни: «Если у вас есть замок, вы не свободны». Теперь у Рейнгольда Месснера самого есть замок, но он по-прежнему учит нас, как быть свободными, хотя бы в тот звездный час, когда мы смотрим на мир сверху.

Идея нового музея, который открывает в Тироле Месснер, кажется мне восхитительной, экуменической и наглядной. Горы ведь и впрямь — родина богов, как бы мы их ни называли. Дело в том, что в горах человеку открывается иная — метафизическая — перспектива на мир. Там, где кончается зона земледелия, там, куда не добирается скотоводство, там, где нечего делать и грибникам, начинается божья делянка: среди вечных снегов нельзя жить, но можно молиться. Сжившиеся с безлюдьем, горные боги ни на кого не похожи. Лишенные звериных черт и людского облика, они носятся между мертвыми вершинами, одушевляя своей ветреной пляской бездушный ландшафт. Им нет дела до грехов и благодеяний. Помощи от них дождаться труднее, чем беды. Занятые собой, они позволяют лишь со стороны любоваться игрой их непомерных сил. Благочестиво взирая на это зрелище, люди учатся торжественной бесцельности. Как всякий храм, горы бесполезны и незаменимы.

Только с этой, оправдывающей все жертвы, точки зрения альпинизм можно назвать практической теологией. Лучший из ее профессоров, Месснер видит свою миссию в том, чтобы защитить горы от святотатства. В наш комфортабельный век, когда очередь на Эверест может занять каждый, кому не жалко 60 тысяч, этот коренастый покоритель всех великих вершин учит, как относиться к ним с душевным трепетом. Суть просветительской, в том числе и политической деятельности «зеленого» депутата Европейского парламента Месснера может выразить простая и строгая мысль: в горах не должно быть туристов, только — паломники. Его бы поддержал наш Андрей Белый. Отправляясь на прогулку в горы, он надевал сюртук и галстух.

КНИГИ | РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР: «ХРУСТАЛЬНЫЙ ГОРИЗОНТ»

«Месснер — не только величайший альпинист, он, вероятно, лучший из всех, кто когда-либо будет.» — TIME

Согласитесь, далеко не каждый, даже невероятно известный человек на нашей планете, удостаивался столь громких слов сказанных в свой адрес. Но Месснер единственный из известных мне современников, для которого такая оценка могла бы показаться даже недостаточной. Нет слов, которыми я мог бы выразить степень моего уважения и благодарности данному человеку, пример жизни и философия которого стала для меня в какой-то степени путеводной звездой.

Итак, Райнхольд Месснер – величайший альпинист 20 века. Перевернул все основы прохождения технически сложны маршрутов. Вывел альпинизм на новый уровень.

Он ввёл в практику скоростные одиночные восхождения, сначала в Доломитовых Альпах, а затем и в районе Монблана. Стал первым альпинистом, покорившим все 14 восьмитысячников мира, одним из первых достиг семи высочайших вершин континентов, двух полюсов.

Совершил рекордные восхождения в разных регионах: по южной стене Аконкагуа, Брич Уолл на Килиманджаро, по югозападной стене на Мак-Кинли и др. Но главным образом он стал известен за свои восхождения в Гималаях.

Помимо альпинистских достижений Месснера следует упомянуть сделанное им вдвоем с Арвидом Фухсом пересечение Антарктиды за три месяца в конце 1989 — начале 1990 г.г — ., «первое на своих ногах, без собак и моторов»

Особенность Месснера состоит в некотором сплаве его чисто спортивных данных с его личной философией, глубоким пониманием как природы гор, так и самого себя, удивительным умением подвести себя к самой грани, но не переступить ее, не превратить восхождение в слепую игру роковых случайностей. «Если мне удалось подняться на все 14 восьмитысячников и остаться живым, это потому, что я всегда знал, когда нужно остановиться; я чувствовал, когда риск был слишком велик. Я терпел поражения, отступал в 11 гималайских экспедициях, и поэтому я жив».

Феномен Месснера давно является предметом пристального изучения. Количество его восхождений не поддаётся подсчёту. Он единственный человек в мире, которому разрешили подняться на святую гору Кайлас (6 638 м), расположенная в труднодоступном районе тибетских Гималаев. Но в последний момент Месснер отказался от этого восхождения.

 

Самое трудное восхождение по мнению Месснера – это Эверест в 80 году. О Это первое соло восхождение в альпийском стиле на Эверест. Это было абсолютное соло с тысячью «без»: кислорода, веревки и крючьев, без подготовленных биваков на маршруте, без группы подстраховки, без моральной и психологической поддержки, без надежды хотя бы услышать человеческий голос (без рации). Но главная новизна этого восхождения – муссонный сезон, то есть время, немыслимое для восхождений в Гималаях…! Такое восхождение до сих пор никто не решился повторить!

Именно об этом восхождении Месснер написал, пожалуй, одну из самых известных книг самого известного в мире покорителя гор: «ХРУСТАЛЬНЫЙ ГОРИЗОНТ», которую мы и хотим представить вашему вниманию в нашей рубрике «КУЛЬТУРНАЯ АККЛИМАТИЗАЦИЯ».

На вопрос «Зачем люди ходят в горы?» нет однозначного ответа… Тяга к покорению новых вершин лежит в сердце каждого альпиниста. Месснер далек от цивилизации, ему все это чуждо. Его история соло-восхождения на Эверест по-своему уникальна. Это дневник человеческой души, где он рассказывает о борьбе противоположностей внутри себя, самопознание путем преодоления трудностей. Но Райнхольда преследует отнюдь не спортивный интерес, а попытка ответить на извечные вопросы… Несравнимо ощущение единения с природой, чувство полной зависимости от мощной стихии, где человек всего лишь песчинка, но в награду получаешь хрустальный горизонт…

Сам про себя Месснер сказал: ««…я — Сизиф, я всю жизнь могу катить вверх мой камень, то есть самого себя, не достигая вершины, поскольку не может быть вершины в познании самого себя.»

Настоятельно рекомендуем к прочтению! 😉

P.S. В нашем магазине вы можете приобрести данную книгу совместного издательства TravelBook и Photo Travel. Фото на обложке и во внутренней цветной вставке: Антон Янковой.
#phototravel_books

Альпинист Райнхольд Месснер — биография, выдающиеся восхождения, книги, фото и видео

Райнхольд Месснер (Reinhold Messner) − известный альпинист, путешественник, исследователь и искатель приключений из Италии. Его удивительные достижения восхождения на гору Эверест и другие великие вершины мира помогли ему стать одним из самых признанных и знаменитых альпинистов всех времен. Также Месснер опубликовал более 80-ти книг о своем опыте альпиниста и исследователя. В 2018-ом году совместно с Кшиштофом Велицким он получил премию принцессы Астурийской в категории «Спорт».

Факты из биографии

Райнхольд Месснер родился 17-го сентября 1994-го года в Брессаноне (Италия). С самого детства он часто лазил по Альпам. Несмотря на строгость, его отец поддерживал его страсть к альпинизму, и привел на свой 1-й альпинистский саммит, когда Райнхольду было всего 5 лет. В возрасте 13-ти лет, он и его брат Гюнтер начали лазать вместе. Это привело к тому, что к тому времени, когда им исполнилось 20, их уже стали называть лучшими альпинистами Европы.

С 1960-х Месснер, вдохновленный Германом Булем, был одним из первых и самых ярых сторонников альпинистского альпинизма в Гималаях, который состоял в лазании с очень легким снаряжением и минимумом внешней помощи. Месснер считал обычный стиль экспедиции («тактику осады») неуважительным по отношению к природе и горам.

Восхождения и экспедиции

1-ое серьезное восхождение Месснера на “Rupal face of Nanga Parbat” в Гималаях в 1970-ом году, но было омрачено трагическим событием. И он, и его брат Гюнтер достигли вершины, но Гюнтер погиб через 2 дня. Сам Райнхольд лишился 6-ти пальцев на ногах, которые были сильно обморожены во время набора высоты, в связи с чем были ампутированы. Райнхольд подвергся жесткой критике за то, что он настаивал на данном восхождении со своим менее опытным братом Гюнтером. Фильм 2010-го года “Нанга Парбат” Джозефа Вильсмайера основан на его рассказе о событиях.

В 1971-ом году Рейнхольд вернулся на эту гору, чтобы разыскать своего брата, но ему не удалось. Только в 2005-ом году тело его брата был найдено после того, как теплая погода растопила большую часть снега на горе.

Хотя Месснер и Питер Хабелер были отмечены быстрыми подъемами в Альпах северной стены Эйгера, стандартным маршрутом (10 часов) и “Ле Друа” (8 часов), его 1-ое восхождение на Гашербрум I 1975-го года по новому маршруту заняло 3дня, что было неслыханным в то время.

Эверест

В 1970-х годах Месснер отстаивал причину восхождения на гору Эверест без дополнительного кислорода, заявив, что он сделает это “честными средствами” или не сделает этого вообще. В 1978-ом году он достиг вершины Эвереста с Хабелером. Это был 1-й раз, когда кто-то находился так высоко без кислорода в баллонах. Месснер и Хабелер достигли того, что некоторые врачи, специалисты и альпинисты считали это невозможным. В 1980-ом году он повторил подвиг с тибетской стороны во время сезона муссонов, но уже без Хабелера. Это было 1-м сольным покорением Эвереста.

В 1978-ом году Месснер совершил одиночное восхождение на “Diamir face of Nanga Parbat”. В 1986-ом году он стал 1-м, кто поднялся на все 14 восьмитысячников (пики более 8 000 метров над уровнем моря). Месснер пересек Антарктиду на лыжах вместе с коллегой-исследователем Арведом Фуксом. Он написал более 80-ти книг о своем опыте, четверть из которых была переведена. Также Месснер принял участие в съемках фильма 1984-го года “Темное сияние гор” Вернера Херцога.

Экспедиция в Антарктиду

С 1989-го по 1990-й год Райнхольд Месснер организовал перевозку “Würth-Antarktis Transversale”, чтобы пересечь Антарктиду. Он пересек немецкую станцию Фильхнер на шельфовом леднике “Ронне” и прибыл на дорогу Патриота Хиллслета. Из-за проблем с топливом и организацией полетов, длительность поездки была сокращена, и в первоначальный план экспедиции были внесены корректировки. В своей книге “Антарктида: и рай, и ад” Месснер описал свой бесценный опыт, а также опубликовал фотографии, сделанные во время той экспедиции.

Нынешняя жизнь и наследие

Райнхольд Месснер в наши дни ведет разносторонний бизнес, связанный с его альпинистскими навыками. В период с 1999-го по 2004-й год он занимал политический пост в качестве члена Европейского парламента от Итальянской партии зеленых. Также Месснер был одним из основателей “Mountain Wilderness” − международной неправительственной организации, занимающейся защитой гор во всем мире.

В 2004-ом году он совершил 2 000-километровую экспедицию через пустыню Гоби. Сейчас он в основном посвящает себя музею “Messner Mountain Museum Firmian”, основателем которого является. За свою жизнь Райнхольд совершил более 500 восхождений.

Книги

Райнхольд Месснер написал огромное количество книг (около 80-ти) о своем опыте лазания. Некоторые из его самых популярных книг: “Everest: Expedition to the Ultimate”, “All 14 Eight Thousanders”, “Annapurna: 50 Years of Expeditions in the Death Zone” и многие другие.

Книга рекордов Гиннеса

Имя Райнхольда Месснера было занесен в книгу рекордов Гиннеса 9 раз. Все эти записи относятся к категории “Первый в мире”, также известные как “Исторически первые”. “Первый в мире” — высшая форма Книги рекордов Гиннесса, право собственности на этот титул никогда не истекает. По состоянию на 2018-й год это самое большое в мире число первых в мире событий, принадлежащих одному человеку.

1. 1-ое восхождение на Манаслу без дополнительного кислорода.
2. 1-ое сольное покорение Эвереста.
3. 1-ое восхождение на Эверест и К2 без дополнительного кислорода (среди мужчин).
4. 1-ое восхождение на одну из 3-х самых высоких гор без дополнительного кислорода (среди мужчин).
5. 1-й 8 000-метровый горный хэт-трик.
6. 1-й человек, который преодолеет все 8 000-метровые горы без дополнительного кислорода.
7. 1-й человек, который совершил восхождение на все 8 000-метровые горы.
8. 1-ое восхождение на Эверест без дополнительного кислорода.
9. 1-ое восхождение на Гашербрум I без дополнительного кислорода.

Великий итальянский альпинист и исследователь Месснер, наиболее известный тем, что совершил 1-ое одиночное восхождение на гору Эверест без дополнительного кислорода и был 1-м альпинистом, поднявшимся на все 14 «восьмитысячников». Также он был 1-м человеком, который пересек Антарктиду и Гренландию без помощи снегохода и собачьих упряжек. Кроме того, Райнхольд Месснер пересек пустыню Гоби в одиночку.

Горная болезнь | Публикации | Вокруг Света

Родился 17 сентября 1944 года в Брессаноне (Южный Тироль, Италия).
Окончил математическую школу в Больцано и архитектурный факультет университета в Падуе.
Взошел на Эверест без кислорода; покорил все 14 восьмитысячников мира; пешком пересек Антарктиду, Гренландию (вдоль), Арктику (из России в Канаду), пустыни Гоби, Сахара и Такла-Макан; достиг Южного полюса.
Написал более 60 книг о восхождениях.
Пять лет был членом Европарламента от партии зеленых.
Открыл шесть музеев, посвященных альпинизму.

Он не гнался за наградами, а просто делал то, что любит. Этим, по словам Месснера, и объясняется его постоянное преимущество. В сентябре альпинисту исполнилось 70 лет. Он с семьей живет в Южном Тироле и уже не покоряет вершин. Но жизнь Месснера и сегодня связана с горами. Об этом он рассказал в интервью «Вокруг света».

ЭГОИЗМ РИСКА: жить — значит идти навстречу смерти

После восхождения на гору Лхоцзе, ваш последний восьмитысячник, вы сказали: «Я доволен, но не горжусь собой». Неужели такой альпинистский «послужной» список не повод для гордости?

Для тех, кто горы покорял, наверное, это было бы поводом для гордости. Я же вершины не покорял, я на них восходил. Я одним из первых положил конец этому «героическому» альпинизму, зародившемуся в 30-х годах прошлого века. В целях пропаганды в СССР, Германии и Италии горы изображались врагами, а альпинисты, сумевшие подняться на вершину, — героями. Меня пытались приобщить к этому движению. Но я не залезал на восьмитысячники во славу своей страны, я делал это для себя. Не брал с собой флаг Италии или Южного Тироля. Мой носовой платок был моим флагом. И когда я достал его из кармана и помахал у всех перед носом, националисты окрысились на меня. Вот этим я могу гордиться.

Нравилось идти против системы?

Не в этом дело. Есть люди, которые просто стремятся поступить вопреки ожиданиям окружающих. У меня же противостояние правилам или, если хотите, системе было результатом. Во мне с детства бурлило много идей, но люди всегда пытались меня остановить, притормозить: «У тебя не выйдет», «Ты не должен так поступать»… Когда в 1969 году я приехал в Альпы, чтобы в одиночку взойти на Северную стену Друат, альпинисты назвали меня сумасшедшим: отвесная стена высотой 1000 метров со множеством трещин и постоянными лавинами считалась путем смертников. Подняться по этому маршруту удалось лишь двум группам: первой — за шесть дней, второй — за два. Я же собирался покорить стену меньше чем за сутки. Я постоянно слышал, как люди обсуждают мой поступок, казавшийся им безумием. И этот шепот за спиной заставлял меня двигаться. Я поднялся за 12 часов. Доказал: если кто-то из старой гвардии альпинистов не смог чего-то сделать, это не значит, что такое невозможно. Внешнее сопротивление сделало меня тем, кто я есть. Мне хотелось отодвинуть границу невозможного: преодолев одну высоту, оказаться перед следующей, чтобы подняться и на нее. Делать то, что нравится, и так, как нравится.

Рейнхольд Месснер: человек, оставивший свою жизнь на горе

Архивная часть за 2016 год. Книга Эда Цезаря, Мотылек и гора, выйдет 12 ноября 2020 года. Вы можете предварительно заказать ее здесь .

Рейнхольд и Гюнтер Месснер выросли в горах. Рожденные с разницей в 20 месяцев в семье из десяти детей, они выросли в Южном Тироле — давно оспариваемом и преимущественно немецкоязычном районе между Австрией и Италией — в великолепной долине Виллнес, окруженной высокими Доломитами.

Горы были главными героями детства братьев. Рейнхольд достиг своей первой 1000-метровой вершины в возрасте пяти лет. Перед сном их мать читала им фантастические истории о великих британских альпинистах двадцатых годов — истории, которые до сих пор остаются в голове у Рейнхольда. Когда они были маленькими, их отец лазил с мальчиками по выходным. Когда они были старше, они полезли, чтобы уйти от него. Два мальчика, которые не были особенно дружны друг с другом до подросткового возраста, образовали прочную связь, когда Рейнхольд обнаружил, что Гюнтер съежился в собачьей конуре, неспособный ходить после того, как их отец, который был склонен к приступам ярости, избил его. кнутом.Братья обрели мужество и свободу, путешествуя вместе.

Месснеры совершили свою первую гималайскую экспедицию в 1970 году. Им было 25 и 24 года, и они уже были бесподобными скалолазами в Европе. Они преодолели так много «невозможных» стен, что Рейнхольд вспоминает, как получал письма от старых альпинистов, в которых говорилось: «Вы проживете, может быть, на десять дней больше; это безумие, что ты делаешь. » В 1970 году, как часть большой команды под руководством Германии, они были приглашены на попытку покорения ранее непокоренной Рупальской стены Нанга Парбат в Пакистане, самой большой и самой высокой скальной стены в мире.(Высота Нанга Парбат составляет 8126 метров; обрывистая стена Рупала поднимается на почти невообразимые 4600 м.)

Экспедиция была трудной по многим причинам, чем задача альпинизма. Райнхольд, который и без того был категорично настроен по поводу этики лазания и гордился своим мастерством, был разочарован как плохой погодой, так и непродуманным принятием решений Карлом Херрлигкоффером, лидером команды. Херрлигкоффер был пожилым немцем, чей сводный брат Вилли Меркл умер на Нанга-Парбате в 1934 году и считал гору своего рода личной навязчивой идеей.

«Я боялся спуска. Но легче умереть в попытках, чем ждать верной смерти »

Большая часть экспедиции была потрачена на строительство все более и более высоких лагерей на горе, но выстрел на вершину был исключен. Наконец, когда до истечения срока действия разрешения на экспедицию оставалось несколько дней, погода прервалась, и Райнхольд воспользовался случаем. 27 июня он начал восхождение на Рупальскую стену в одиночку. Он помнит, что эта стена из скал и льда, которая десятилетиями пугала альпинистское сообщество, была для него технически легкой по сравнению с восхождениями, которые он уже совершил в Альпах.«Конечно, — сказал он мне, — это намного опаснее, потому что выше. Если вы там попадете в аварию, кто вас спасет? Это другой мир ».

К удивлению и мимолетному раздражению Рейнхольда, его брат вскоре присоединился к нему в этом другом мире. Гюнтер увидел, что Рейнхольд покинул самый высокий лагерь, и помчался по скале, чтобы поймать его. Месснеры вместе достигли вершины за час до захода солнца — великолепное достижение. Но не имея печей, палаток и спальных мешков, они были вынуждены построить аварийный бивак высоко на горе.На следующее утро Рейнхольд увидел, что Гюнтер нездоров.

Несколько дней спустя Рейнхольд, шатаясь, ввалился в долину ниже Диамирской стены Нанга-Парбата — на другой стороне горы — с галлюцинациями и отсутствием семи пальцев на ногах. Гюнтер погиб и погиб. Некоторые другие альпинисты экспедиции 1970 года продолжают считать, что Рейнхольд бросил своего брата, чтобы преследовать свои собственные амбиции. Райнхольд категорически не согласен. Споры в альпинистском сообществе все еще тлеют.

Райнхольд Месснер | Академия достижений

Вас называли «королем всех альпинистов» и самым известным альпинистом в мире. Как вы думаете, что делает вас таким замечательным?

Рейнхольд Месснер: Во-первых, я не король, и я не хотел бы быть королем. Меня называют «королем восьмитысячника», потому что я пролез их все и некоторые из них дважды. Я не особенный человек. Я нормальный человек, но в своей жизни у меня была возможность испытать множество возможностей в горах — в Антарктиде и Гренландии, в больших пустынях — и иметь возможность побывать в местах, где есть дикая природа. все еще там.И я пытаюсь понять, что происходит с нашей природой. В нас есть природа — если мы открываем себя в большой природе, где это опасность, где это одиночество, где это тишина — и эти чувства для нормальных людей исчезают. Так много людей приходят посмотреть мои музеи, послушать мои лекции, почитать мои книги, потому что они надеются получить то, чего они больше не могут получить. В городах нет тишины. Время очень и очень сокращено. Если я поеду в Антарктиду, время станет бесконечным.Знаете, в центральной части Антарктиды у вас возникает ощущение, что вы находитесь на другой звезде, в другом мире, а времени больше нет. Время — это всего лишь мера, которую мы изобрели.

Что вас привлекает в расширении границ? Делает ли он то, что никто никогда не делал раньше?

Райнхольд Месснер: Нет, нет, многие люди этим занимаются. Это красивый вид спорта. Традиционный альпинизм — это не то, что происходит в тренажерном зале с закрытыми стенами для скалолазания. Они на искусственных стенах.Это не имеет ничего общего с традиционным альпинизмом.

Альпинизм имеет не более 250 лет традиций. Раньше у нас были мифологические времена, когда люди на самом деле не ходили, и в греческой философии было много историй о богах, сидящих на горах. Также в Индии люди чувствуют, что Шива сидит на высокой горе, священной горе. В Тибете есть священные горы. Этот период прошел. Может быть, где-то в Восточной Африке, с Indios в Южной Америке, с шерпами в Непале, с тибетцами в Тибете, все еще существует религиозное чувство между людьми — людьми — и горами.

Но вот уже 250 лет у нас есть альпинисты, и это началось с ученых. Они приехали в основном из Великобритании, а также из европейских городов, чтобы изучать горы. После озарения (Просвещения) и с началом индустриализации люди были достаточно непредубежденными, и у них были деньги, чтобы приехать в Альпы и покорить Альпы. В 1786 году был покорен Монблан, и это день рождения традиционного альпинизма. И с этого момента альпинизм развивается только в одном направлении: возможно или невозможно.Вот в чем вопрос: возможно или невозможно? И каждое молодое поколение пыталось сделать возможным то, что старое поколение считало невозможным.

В 1980 году вы поднялись на Эверест в одиночку. Это один из величайших подвигов, которые когда-либо совершал человек. Какая подготовка идет к такому достижению?

Райнхольд Месснер: Я готовился не менее 30 лет. Свои первые шаги я сделал пятилетним мальчиком в Доломитовых Альпах с моим отцом, мамой и старшим братом, поднявшись на первую 3000-метровую вершину, скажем, 10000 футов — гору для восхождения, но не сложную, легкий.Это первый шаг к тому ноу-хау, которое у меня есть сегодня, а также к обзору, который у меня есть сегодня. И первые 15 лет я лазил дома по маленьким стенам. Но мои способности, моя сила, моя ловкость, мои знания росли год от года, и я всегда делал что-то более сложное. Я пытался преодолеть вчерашний предел, а на следующий день снова преодолеть предел — свой предел. Есть два ограничения. У меня лимит , и он меняется. В молодые годы предел растет, растет, растет, а потом, до определенного возраста, предел снижается.Сегодня я больше никогда не смогу делать то, что делал 15 лет.

Вы всегда знали, что сможете добиться того, что сделали?

Рейнхольд Месснер: Когда я начинал, я не мог знать, что могу это сделать, но я знал 17 лет назад, поэтому у нас есть новое оборудование, у нас есть большие знания, потому что знания растут вместе со всеми альпинистами. Мы объединяем наш опыт, наши знания. Кроме того, если я не знаю некоторых альпинистов, я получаю от них информацию, так что знания растут.Также сейчас я больше не вкладываю какие-либо знания, но мой сын сегодня находится на сложной стене в Швейцарии, и он вложит некоторые новые знания, потому что он лишь небольшая часть — миллионы людей собираются принести знания и знания. как вместе для следующих поколений.

Вы сказали, что ваш сын сегодня занимается скалолазанием, а мы сидим здесь. Вы не беспокоитесь о его безопасности?

Рейнхольд Месснер: Ему еще нет 30, ему 27. Но в любом случае он повзрослел. Он делает свою жизнь.Я был более эмоционально вовлечен, когда ему было 16, 17 лет, когда он только начинал лазать. Он начал очень поздно и даже не очень увлекался лазанием, потому что у него было несколько проблем. Это была бездна и так далее. Сейчас он поднимается на очень высокий уровень, но опасность есть. Но если бы я украл у него эту возможность, как сказал отец: «Ты не должен этого делать», я точно знаю, что это так опасно. Он не мог жить своей жизнью. Когда мне было 16 — моему брату было 14 — мы очень рано начали заниматься экстремальным лазанием.И в три часа ночи мы выехали домой. Наша мама приготовила нам завтрак, мы положили веревку и крюки, и мы пошли. И она никогда не говорила: «Не делай этого. Это опасно ».

Вам не кажется, что это замечательно?

Рейнхольд Месснер: Это замечательно, потому что она была полна страха. Но она также знала, что если мы этого не сделаем, если мы будем вынуждены оставить этот энтузиазм и заняться скалолазанием, мы никогда не сможем стать сильными персонажами. Это невозможно.Вам нужна свобода делать то, что вам нравится. И в этом случае маме особенно тяжело. В этих обстоятельствах я также должен сказать, что то, что мы делаем, очень эгоистично, и мы не можем брать на себя ответственность перед нашими родителями, перед нашими братьями и так далее. Но если кто-то это делает, то это его вина или ее вина, а не моя.

Было ли что-то в том, как вы росли, или в чем-то, что сделали ваши родители, что побудило вас к стремлению выйти за рамки нормального?

Райнхольд Месснер: Нет, я тоже.Я шел очень маленькими шагами — каждые выходные, немного выше, немного сложнее. И до 22, 23, 24 лет с ясным представлением: «Я делаю то, что вчерашние люди не могли сделать». В 68-м я совершил свое самое сложное восхождение в Доломитах, и более десяти лет никто не мог его повторить. Итак, кто-то подумал, что там невозможно увидеть прошлое, невозможно, чтобы кто-то прошел там. И я был очень горд, потому что сказал: «Хорошо, теперь подъемы остановились на моем пределе.«Но по прошествии десяти лет, с новой обувью, с лучшей подготовкой, с новыми знаниями, люди сделали это. А теперь это трудный проход , мы его называем , но это один из проходов .

Джордж Мэллори сказал, что пытался подняться на Эверест, «потому что он там». Почему ты лезешь?

Рейнхольд Месснер: Это ответ для одного человека за одну гору. Мэллори поднялся на Эверест в 21-м году, и они тоже не особо старались. Но он был ключевой фигурой в этой экспедиции.Он нашел маршрут. Он поднялся на 7000 метров к северной стене и увидел, что это возможно. После этого возможен гребень. Но он не знал, возможен ли восхождение на вершину, и в 24 году написал своей жене перед смертью: «Я сделаю это на этот раз, если на гребне вершины нет вертикальной ступеньки, которая меня останавливает», что случилось позже. Именно это произошло позже.

Мэллори во второй раз покорила Эверест в 22-м году, когда они действительно были готовы к восхождению. И эта британская экспедиция была очень сосредоточена на достижении вершины, потому что британцам нужно было что-то скрывать.Они много раз пытались на северной стене и потерпели неудачу. Но британцы были ведущими завоевателями мира не только для колоний, но и для вершин и так далее. И они попытались сначала отправиться на Южный полюс. Пробовали много раз. В конце концов, это сделал норвежец — Амундсен — и Скотт опоздал на месяц.

Теперь британцы превратили Эверест из горы в «третий полюс». Они назвали это «Это третий полюс», чтобы доказать, что они могут достичь первого полюса.А в 24-м году они попробовали в третий раз, и Мэллори был в Америке перед тем, как отправиться в третью экспедицию, и журналист спросил его: «Почему ты в третий раз собираешься на Эверест? Ты сделал это. Вы потерпели неудачу однажды. Вы потерпели неудачу во второй раз. Почему ты идешь в третий раз? » И он ответил: «Потому что это там».

Некоторые люди говорят, что вы величайший альпинист всех времен.

Райнхольд Месснер: Нет, нет, нет, нет, нет. Снова будут великие альпинисты.

Но вы добились огромного успеха.

Райнхольд Месснер: Я добился успеха. Я совершил много приключений. И особенно я делал это во многих сферах. Я был скалолазом. Я был альпинистом. Я был альпинистом. Я прошел через Антарктиду, но мы не смогли этого сделать. Я тоже пересек Гренландию долгий путь, а потом еще много-много вещей.

Но не все, что вы пробовали, удалось.

Райнхольд Месснер: Верно, я много раз терпел поражение.

Итак, когда вы узнали, что пора возвращаться?

Рейнхольд Месснер: Треть моих больших приключений провалилась.Обычно у меня хорошее предчувствие, что что-то не работает: путь недостаточно хорош; погода не позволяет; Я не в идеальной форме и так далее.

Это снова инстинкт?

Райнхольд Месснер: Это инстинкт, да. Это скорее инстинкт. Это не исходит от чистого знания или расчетов. Нет никаких расчетов.

Чувствуешь?

Рейнхольд Месснер: У меня такое чувство: «Сейчас мы на грани. Мы должны вернуться в нашу ситуацию.«Я не каждый день в той же форме, что и каждый год.

Было десятилетие, когда так много людей погибло на 8000-метровой дистанции, что люди говорили, что велика вероятность того, что вы умрете.

Рейнхольд Месснер: И это было очень интересно, что восхождение на 8000 метров было успешным в 50-х и начале 60-х годов. Затем известные альпинисты отправились в Гималаи с национальными экспедициями, оплачиваемыми странами, оплачиваемыми альпийскими клубами, и совершили первые восхождения.И все страны, где были альпинисты, пытались пройти 8000-метровые вершины.

Итак, первыми были французы. А французы после Второй мировой войны были ведущими альпинистами во всем мире. Так они и сделали первый пик высотой 8000 метров. Второй пик высотой 8000 метров сделали англичане (англичане) — и англичане, у них был самый большой опыт. И они были вынуждены сделать это, потому что швейцарцы это попробовали; они поднялись очень высоко. Итак, они получили разрешение, и они знали: «На этот раз мы должны это сделать, иначе мы потеряем нашу репутацию.Следующим был австриец, снова альпинист Герман Буль на Нанга Парбат. После этого у нас снова были британцы, снова французы, американцы на Гашербруме I, китайцы на последнем, потому что он был в Тибете. Иностранцам разрешения не давали или делали сами. Японцы совершили пик на 8000 метров. И это были народы. У них была история до Второй мировой войны.

В 70-е все изменилось. В начале 70-х мое поколение отправлялось уже не на вершины, а на сложные маршруты.Мы достигли вершины в конце, но вершина была только концом. Мы постарались пройти самые сложные маршруты.

Но за это время, говоря математически, если вы подниметесь на 8000-метровые вершины десять раз, вы почти гарантированно погибнете.

Рейнхольд Месснер: Ага. Для меня гарантия смерти составляла 99 процентов. Пришлось умереть. Но я исключение. Мне повезло. Я был подготовлен. У меня была возможность учиться в молодые годы и так далее.

Некоторые люди могут сказать: «Это безумие.”

Райнхольд Месснер: Нет, это не безумие. Я был очень хорошо организован в своих делах. Я исключительный работник, а не только склонный к риску. И я ни с кем не соревновался. Многие люди погибли, потому что участвовали в соревнованиях. Например, польские альпинисты, чешские альпинисты — но не русские — русские могли пройти свои собственные горы в Крыму и Хиньяне. Но поляки, чехи, венгры поехать не могли. Словенцы. Они были в этих коммунистических системах.Они не смогли подняться на восьмитысячники. Когда они могли уйти, они пошли на такой высокий риск. Более 80 процентов ведущих польских альпинистов 80-х погибли на высоких вершинах, погиб и лучший из них Кукучка. И вот снова словенцы — лучшие альпинисты мира. В этой маленькой стране между ними идет жесткая конкуренция, и у них не было возможности заявить о себе в великие годы, в 50-е и 60-е годы, начало 70-х годов, когда у меня была такая возможность.

Вы чувствуете прилив адреналина после большого успешного восхождения?

Рейнхольд Месснер: Адреналин сильнее в начале, а не в конце.В конце концов, ты успокаиваешься, особенно если что-то случилось. Если ничего не произошло, все идет по вашему плану, который вы начали готовить много лет назад.

В 1978 году, в мае, после Эвереста, вернувшись в Катманду, столицу Непала, я пошел к правительству, чтобы попросить разрешение на одиночное восхождение на Эверест. И они сказали: «Никаких шансов. Это запрещено.» Я не могу получить разрешение. После этого я поехал в Китай — в Пекин — чтобы спросить у китайцев, потому что Эверест — пограничная гора, чтобы получить разрешение, и они немедленно дали мне разрешение на поездку.Это было дорого, но все же разрешение я получил. И у меня было больше двух лет, чтобы морально подготовиться к Эвересту в одиночку. И за эти два года не проходил ни дня, чтобы не подумать ни мгновения, что я делаю, когда, что беру с собой, по какому маршруту точно пойду.

Вообще, прежде чем ехать, я знаю, куда вообще иду. Подробно делаю из базового лагеря в бинокль, без бинокля. А потом пошагово, но это самые мелкие детали. А на Эвересте искать маршрут, для пути, проще, чем в Доломитовых Альпах, потому что в Доломитах у вас есть вертикальные стены, и вы не можете видеть снизу — особенно в начале зимы — в бинокль.Немного снега. Там, где немного снега, есть трюм. Но в деталях вы не можете сказать, действительно ли вы способны удерживать себя на этой небольшой зацепке. Итак, у вас в голове есть общий маршрут. Это похоже на картинку в вашей голове. И вы знаете, во время восхождения, где вы сейчас находитесь, на маршруте, который здесь. Вы на самом деле и здесь. Это должно идеально совпадать. Итак, вы знаете, что теперь вам нужно идти направо, с правой стороны. Но как вы справитесь с этим в ближайшие минуты или часы — иногда вам нужны часы на пять метров.

В начале карьеры вы потеряли несколько пальцев на ногах, верно? Сколько пальцев на ногах?

Рейнхольд Месснер: Семь частично.

Я думаю, что некоторые люди тогда бы остановились. Почему ты продолжал идти?

Рейнхольд Месснер: Потому что у меня была возможность пойти дальше, и я довольно быстро понял, что на большой высоте обувь настолько тяжелая и такая изолированная, что я могу хорошо ездить и без нее. Я провел более 100 экспедиций без этих семи пальцев.Я совершил всего две экспедиции перед тем, как отправиться в большие горы.

Больно?

Рейнхольд Месснер: Иногда немного больно. Это часть моей жизни, как будто у меня есть этот нос; У меня нет пальцев на ногах — или нет семи пальцев на ногах. Не совсем без них — некоторые полностью исчезли — левая ступня, остался только один палец. А с другой части отрезаны. Так что для скалолазания мне нужна другая обувь.

Если бы это не было соревнованием с кем-то другим, что побудило вас сделать что-то, при котором у вас был 99-процентный шанс умереть?

Райнхольд Месснер: Знание того, что жизнь прекрасна, если вы пойдете дальше, чтобы что-то изобрести и сделать это.Это ключ. Это ключ к моей жизни. Один из ключевых моментов в том, что я борюсь за то, чтобы быть самодостаточным человеком, который может делать то, что ему нравится. Я не люблю, когда вокруг меня говорят: «Ты не должен делать этого, ты должен делать это. И тебе следует пойти туда ».

Что вы чувствуете на вершине Эвереста? На Земле миллиарды людей, и в какой-то момент, когда вы находитесь на вершине мира, на высоте пяти миль, вы единственный, кто находится наверху. Вы буквально выше всех нас.Можете ли вы рассказать нам, какие чувства вы испытываете в этот момент?

Райнхольд Месснер: Ничего. У вас есть ощущение, что вы попадаете в ситуацию. Я сел и очень устал. Сижу и отдыхаю, и через некоторое время у меня была сила встать, чтобы спуститься. Это было все. Большие эмоции приходят, когда возвращаешься к жизни, когда слышишь первую струю воды. Наверху нет проточной воды.

Что ты чувствуешь, когда возвращаешься с вершины горы? Какие эмоции?

Райнхольд Месснер: Вы возвращаетесь к жизни, чтобы быть живыми.Там ты такой незащищенный. Вы находитесь на пределе воздействия меньшего количества кислорода. Очень холодно. Нет воды. Вы должны сделать воду. Снег — ладно, лед. Вы можете сделать воду. Еда не так уж и важна. Но возвращаясь, вы получаете тепло солнца. Там внизу тёплое солнышко. Там наверху солнце не дает энергии. Вас окружают люди. Тебя окружают птицы. Вокруг вас насекомые. Вы находитесь в середине жизни. И это самый сильный момент. И этот момент словно переродиться.Но в данном случае не мать дает вам жизнь, а вы сами вернули себе жизнь. Вы попали в область — в мир — который не создан для людей, и вы чувствуете это каждую секунду. Это сделано не для нас. Но если вы вернетесь в место, созданное для людей, вы переродитесь, и перед вами будет целая жизнь. И со всей вашей фантазией и энергией вы начинаете следующий проект, чтобы снова испытать это чувство возрождения.

Но если вы делаете что-то всю свою жизнь, обычно это становится скучным, потому что через некоторое время вы знаете, как с этим справиться.Так что после 8000-метровых пиков я решил, что хватит. Не хотелось бы повторяться еще раз и смотреть, как люди хлопают, если я поднимусь еще на одну восьмитысячниковую вершину. Решил заняться чем-то новым. И я совершенно не мог справиться с этой новой вещью, и мне пришлось учиться. Самое лучшее — это всегда начало. В начале и, возможно, через год или два, когда вы сможете справиться с этим, вы сможете понять проблемы. И вы можете начать идти дальше того, что было сделано до вас, — отправиться в неизведанные области.

Одна из ваших увлекательных вещей — это поиски Йети.

Рейнхольд Месснер: Прежде всего, вы должны понять, что Йети — это легенда. История Йети — это легенда. А в Азии, где эта легенда росла и передавалась из поколения в поколение, это легенда. Он жил в северных предгорьях Гималаев. В некоторых местах люди шли с севера на юг, и вместе с людьми пришла легенда с севера на юг.И местные жители не называют это странное существо — этого большого зверя или как там еще — «Йети». Слово «Йети» — изобретение британского журналиста. Он сложил несколько слов, пришел домой и сказал: «В Гималаях есть йети. Этот Йети и есть снеговик. Итак, люди думают, что он мужчина, волосатый мужчина, снеговик. Но это все неправильно.

И я мог бы кратко изложить это доказательство, что легенда о Йети все еще существует, и многие люди в Гималаях слышали о ней, в то время как никто из них никогда не видел этого зверя, этого существа.И это все. Но есть животное, которое является основой этой фигурки Йети. Мы называем это фигуркой Йети, но они называют это по-другому. И я написал книгу, как я узнал и как я сделал. Американские специалисты-генетики генетически доказали, что этот особенный медведь — особенный медведь — является основой этой легенды. А вокруг этого медведя рассказывали немного по-другому. Но я обнаружил, что в восточной части Гималаев и в западной части, где есть совершенно разные культуры, языки и религии, одна и та же история.Итак, мы знаем, что когда-то это было во всех Гималаях.

Когда вы увидели этого медведя, как он выглядел?

Рейнхольд Месснер: Я видел это очень поздно вечером, а не в темноте. Я все еще что-то видел. И я не мог потом, увидев его, сказать, что это был медведь, потому что он был в лесу, а я искал маршрут. И я мог видеть это существо, которое сразу же исчезло, и только когда я увидел следы, потому что оно стояло в грязи, может быть, в 20 метрах от меня, не так далеко, и он исчез в темном лесу.И я мог видеть в грязи следы, и я сразу вспоминаю следы, которые я видел от (Эрика) Шиптона на снегу. И я сказал: «Это те же следы». И с этого момента я искал, и я искал десять лет, чтобы получить четкий ответ. Раньше, если кто-то читал мои книги, я говорил в одной из своих книг: «История Йети — чистое изобретение. Может быть, мать придумала сказку, чтобы рассказать детям сказку на ночь ». Но потом я понял, что это реальное существо, на котором основана легенда.

Это животное живет только ночью. Днем его никогда не увидеть. Итак, что вы видите ночью? Зверь идет на двух ногах. На снегу только он пересекает Гималаи по снежным перевалам на высоте 6000 метров. Только это животное может это сделать. И он идет по снегу, который видишь только задней ногой. Почему? Он идет, он или она, и ставит ногу на снег. И если снег твердый, внизу нет трещин, это животное инстинктивно знает: «Хорошо, это твердо». Он ставит заднюю ногу точно в переднюю часть стопы для безопасности.Итак, вы видите следы гиганта — большие следы. Но вы не видите переднюю лапу медведя, потому что передняя лапа медведя, вы сразу видите, что это медведь. Но задняя нога похожа на человеческую. Итак, вы видите на снегу следы гиганта.

Генетически ему пришлось учиться, потому что, если медведи в течение 100 000 лет совершат ошибку и упадут в трещины, они не смогут выжить. У них не было детей. У них были только медведи, какими они были. Они учились, у них были дети, и генетически, медленно, медленно, это стало частью медвежьих знаний, их инстинкта — знать ошибки и точно доказывать.А потом он может поставить вторую ногу, на которой лежит весь вес.

Что было труднее — пересечь пустыню Гоби или пересечь Антарктиду?

Рейнхольд Месснер: Антарктида сложнее, потому что в Антарктиде нужно много всего. Ничего нет. Вы не можете ничего купить. В пустыне Гоби есть люди, живущие не везде. Это часть логистики, которую вы изучаете раньше, где живут эти кочевники. Итак, кочевники дают вам воду.Кочевники всегда очень добросердечны. Они все раздают. Все кочевники — я был кочевником, на из них . Я шел с рюкзаком и спал там. Никто из кочевников в Монголии и в пустыне Гоби не выставил меня из своих юрт, своих домов. У них нет домов. Это просто круглые закрытые дома, идеальные дома. И я мог бы там поспать. Я мог поесть с ними. Они дают мне воды. И я знал, что каждый раз, когда я нахожу юрту , клан — обычно 20 человек со своими козами и лошадьми — я могу найти помощь, я могу найти еду и воду.

Давайте поговорим об этих прекрасных музеях, которые вы построили. Как долго это займет?

Рейнхольд Месснер: В течение 15 лет я занимался этими музеями. Я их изобретал. Моя семья была категорически против, потому что беспокоилась, что я потеряю все свои деньги и все свое имущество. И через некоторое время я понял, что справлюсь. Вначале я не знал. И я начал это дело со своим замком. Купил более 30 лет назад. Там я сделал музей, очень простую вещь, чтобы посмотреть, как музей будет функционировать.Я не директор музея. Я не специалист. Но я делал это на практике, чтобы посмотреть, как это будет работать.

Увидев, что это, вероятно, будет работать, оно также должно работать экономно. Это означает, что если я не получу денег, на которые мне нужно поднять этот вопрос, я должен закрыть его. Мы — один из уникальных музеев между Гамбургом и Неаполем, не получающих никаких субвенций. Мы делаем это свободно, что означает свободный рынок. И когда я начинал этот большой музей, эти шесть домов, я пригласил трех главных директоров музеев: одного из Мюнхена, одного из Цюриха, одного из Рима.И мы устроили мозговой штурм. Я сказал им, что это мой проект, и они сказали: «Вы сумасшедшие. Без шансов. Это провинция, небольшая провинция — людей намного меньше. И вы не можете построить шесть домов. Если вы делаете это на свои деньги, сделайте один дом с шестью магазинами. Вам нужен один билет, одна группа на уборку; вам нужна одна телефонистка и так далее. Но если у вас шесть музеев, мы никогда не справимся ».

Почему нужно было делать сразу шесть?

Рейнхольд Месснер: Я решил сделать центр.Мы здесь в центре. Вот и вся бюрократическая часть. И пять спутников вокруг, куда я помещаю специальные выпуски, специальные темы, такие как скалы, лед, святые горы, горные люди и традиционный альпинизм. И я разместил все эти музеи в местах, где природа снаружи сочетается с темой, которая есть у меня внутри. Так что все горы снаружи — часть моих музеев. Я их украл. Украл красивые горы. И это наш успех.

Что вы думаете о развитии горного туризма — например, на Эвересте?

Вы знаете, что происходит сегодня.Готовят Эверест для туристов. Они составляют трассу . Это туризм. Ладно, я не критикую. Более 100 шерп весной отправляются на Эверест. Туристов нет, клиентов нет. И они готовят от базы до вершины трассу , с веревками слева и справа, чтобы вы не могли заблудиться, с мостами в трещинах, с лестницами на вертикальных участках. В лагерях работают врачи, повара, помощники, кислородные баллоны. До вершины там веревка.Вы можете удержаться на специальной технике. И часть этих альпинистов собирается вместе с шерпами. Шерп несет кислород, у них есть трубка, и они используют кислород. Таким образом, Эверест становится горой для треккинга.

Вы отбыли срок в Европейском парламенте. Что сложнее, политика или восхождение на горы?

Рейнхольд Месснер: Политика — это совсем другое дело. Политика — это искусство убеждения, искусство компромисса. В условиях демократии, если вы не способны идти на компромисс, демократия невозможна.

Вы хороший компромисс?

Райнхольд Месснер: Как политик, да. Но альпинизм — совсем другое дело. Мы два человека. Мы одиноки. Нас трое. И там вам нужны решения. Но наша система — это базовый демократический процесс принятия решений. На самом деле мы ведем себя как анархисты. Вы знаете, что «анархизм», если перевести это слово с греческого языка, с древнегреческого языка, означает только «Нет власти никому». И это идеальная демократия: нет власти никому.Так что никто не имеет власти диктовать людям низшего уровня, а не людям высшего уровня. Все они на одном уровне. Но это возможно только в очень маленьких общинах. Таким анархическим образом функционируют только небольшие сообщества. Большие сообщества, это невозможно. Вам нужны правила. И похоже, что наша демократия, особенно с американским президентом, больше не функционирует. Народ не голосовал за него. Он делает то, что хочет. Он не работает с парламентами. У него нет такой системы, как у Путина или у китайцев.Но, вероятно, мы будем следовать вертикальной демократии в будущем, которая больше не является демократией, когда решение будет принимать несколько человек, а остальные будут следовать.

Тебе почти 74 года, но ты выглядишь примерно на 50. Как такое возможно, учитывая те удивительные и мучительные подвиги, которые ты совершил — прогулка по Антарктиде, прогулка по Гренландии? Как ты думаешь, почему ты выглядишь таким молодым?

Рейнхольд Месснер: Я думаю, что выгляжу довольно молодо, потому что у меня еще много волос, и потому что у меня все еще есть возможность и энергия следовать за своими мечтами.Это китчевое слово, но между тем я знаю, что оглядываться назад на свои успехи скучно. Надеюсь, также через пять лет, надеюсь также через 15 лет, если я буду еще жив, искусство жить останется в реализации — шаг за шагом, сейчас и здесь — ваших мечтаний.

Gelungenes leben на немецком языке. Leben — это «жизнь» и «успешный» — «он был успешным». Это скучно. Но реализованный в этот момент успех заставляет забыть обо всем. Также вопрос: зачем мы здесь? Какой в ​​нас смысл? Потому что то, что я сделал, совершенно бесполезно для людей, совершенно бесполезно.Но это было для меня больше всего — это было бесконечно полно смысла, потому что и дают смысл. Никто другой. Ни Бог, ни религия, ни священник, ни папа не дали мне смысла. Я должен каждый раз находить смысл. И это очень просто, если у вас есть проекты, если у вас есть идеи, и вы пытаетесь их реализовать. Для этого я стараюсь — всего 35-40 — отдать всю бюрократическую работу. Я этого не делаю. Я убью бюрократов, если они заблокируют мои вещи. Это случалось много раз.

У меня есть секретарь, и она выполняет всю мою бюрократическую работу.Я звоню ей, если у нас есть проблемы с фильмом, например, чтобы пойти дальше с финансированием. Я звоню ей только: «У нас еще достаточно денег в банке для этого?» И она говорит да или нет, а я говорю или нет, очень просто. Но я не ищу никаких счетов, и меня совершенно не интересует, сколько у меня денег в банке, что стоит того или другого. Я только пытаюсь реализовать свои идеи.

Когда вы отправляетесь в одно из этих экстремальных приключений, например, путешествуете по Антарктиде, вы узнаете что-нибудь о жизни?

Райнхольд Месснер: Да.Когда мне исполнилось 70 лет, я написал книгу — я опубликовал ее в свой 70-летний юбилей — под названием О жизни . Дело не в скалолазании; это о жизни. И там у меня 70 глав, где я рассказываю, чему я научился в этих экспедициях — этих восхождениях — в целом на всю жизнь. И я начинаю и говорю: «Все заложено в наших генах — все по правилам. И нам не избежать их ». Но в нормальной жизни, будучи частью семи с половиной миллиардов людей, это больше не работает. Мы не работаем по нашим собственным правилам.Мы действуем по правилам политиков и религий. Но если я уйду из этого мира, если я свободно поставлю себя в совершенно другую ситуацию, куда не идут другие люди и где я нахожусь один с несколькими друзьями, может быть, с несколькими местными жителями, у меня есть возможность узнать об этих человеческих правилах, данных нам сотнями тысяч лет в генетической цепочке. Он есть в генетической цепочке.

К 1980 году вы уже были самым известным альпинистом в мире.Почему ты продолжал лазить?

Рейнхольд Месснер: Потому что это абсурд. Абсурдный абсурд. «Абсурд» — международное слово. По-немецки мы говорим absurd , по-итальянски assurdo . Это очень важная философия. Вы знаете Камю, французского писателя. Он писал рассказ о Сизифе.

Жизнь Сизифа типична для абсурдной жизни, естественно мифологической. И на фильме, который они сняли о моей жизни, La mia vita , о моей жизни, я сказал им начать с одного предложения Sisyphus Камю, а также с конца.И во-первых, я не имею в виду все во всех смыслах — я думаю, вам также следует читать это по-французски, потому что у вас есть именно такая философия. Но он говорит, более или менее, нет смысла подниматься и спускаться с горы, скатывая камень, а камень катится вниз и снова скатывает его. Но в конце он говорит в своей книге — это небольшая книга, — но вы должны представить Сизифа счастливым человеком.

Так это вас порадовало?

Рейнхольд Месснер: Ага. Жизнь абсурдна.Нет сомнений. Потому что мы не знаем, что происходит. У нас есть определенный период возможностей оставаться на Земле и выражать себя и наслаждаться жизнью, чем угодно — не наслаждаться жизнью или наслаждаться ею, — но в любом случае, что будет потом, это неизвестно.

Вы счастливый человек?

Рейнхольд Месснер: В большинстве случаев да, особенно если у меня есть возможность, без бюрократии, без людей вокруг меня, которые пытаются помешать мне делать то, что я вынужден делать, и то, что мне нравится делать.На данный момент я живу седьмой жизнью. Я начинал это не вчера — более-менее год назад. И в седьмой жизни я пытаюсь взять в руки повествование — вы знаете слово «повествование» — об отношениях между людьми и горами; мужчины — люди — и горы.

Меня интересует, с одной стороны, человеческая природа. В нас заложены все правила, заложенные генетически, которые важны для того, чтобы выжить отдельного человека и позволить выжить всему человечеству. На самом деле нам не нужны никакие правила.Все правила религии изобретены людьми. Все боги изобретены людьми. Это доказано. Нет бога, изобретенного людьми. Но это не говорит о том, что нет энергии выше нашей возможности думать, видеть, касаться.

Как вы удерживаете мысленную карту горы в своей голове, когда вы входите в более разреженный и разреженный воздух, где труднее думать?

Рейнхольд Месснер: Только если вы альпинист и можете — во сне — справиться с этим.

Как вы спите, когда поднимаетесь на гору?

Рейнхольд Месснер: На Эвересте я спал в палатке — маленькой палатке. Я приказываю фабрике сделать мою палатку очень легкой.

Насколько холодно?

Рейнхольд Месснер: У нас есть спальный мешок. Холодно. Мы там не спим. Спим немного. Просыпаемся, спим несколько минут, просыпаемся. И важно сохранять спокойствие, как в медитации, чтобы сохранять спокойствие.

Насколько хорошо вы медитируете?

Райнхольд Месснер: Я так думаю, потому что я также считаю, что действие и медитация — это одно и то же. Действие с полной концентрацией, с забыванием всего остального, только становясь следующим шагом, становясь следующей опорой, становясь вершиной — это то же самое, что и медитация. И если вы говорите это как математика — математика — это высшая философия — возможно. Вы знаете, что такое вектор. Если поставить один вектор в этом направлении, это медитация.Другой вектор на противоположной стороне становится действием. Для нормальных людей все как раз наоборот. И если вы отпустите их с бесконечной скоростью, они снова встретятся, потому что все это представляет собой круг.

Миларепа, тибетский поэт, — один из тех, кого вы часто цитируете. Он известен тем, что сказал: «Когда ты гоняешься за своими мыслями, ты похож на собаку, гоняющуюся за палкой. Вместо этого будьте как лев, который вместо того, чтобы преследовать палку, поворачивается лицом к бросающему.«Что вам в этом понравилось?

Рейнхольд Месснер: Мне вообще нравится Миларепа, потому что он умел просто — не в молодые годы; у него были трудные молодые годы. Но в конце концов он признал, что жизнь абсурдна, и жил в этих пещерах в Гималаях. Это правда. Это не фантастика. Он действительно существовал, и его сочинения все еще существуют, и мы можем их прочитать. И он был похож на Боба Дилана, я бы сказал, более или менее, потому что он был автором песен и сам пел эти песни.Но у него не было публики. И это отличается от Боба Дилана. Он пел один в пещере в Гималаях — или перед пещерой в Гималаях.

Как вы думаете, люди должны проводить больше времени в одиночестве?

Райнхольд Месснер: Да. Люди должны какое-то время оставаться в одиночестве. Они должны хранить молчание. Им следует оставаться в бесконечных комнатах, подобных пустыням, чтобы быть готовыми к жизни после смерти.

Нравится ли вам побыть одному?

Рейнхольд Месснер: Я думаю, что попасть в одиночку в пустыню — это то же самое, что и то, что происходит после нашего пребывания на этой земле.У нас есть определенный период. У каждого из нас есть определенный период на этой земле. А потом мы отсюда исчезаем. Но у нас больше не будет. Все будет aufgelöst (распущено).

После жизни.

Рейнхольд Месснер: Со смертью.

Это еще не конец.

Райнхольд Месснер: Это еще не конец. Как раз наоборот. Это бесконечность во времени. Но бесконечность и ноль — одно и то же. Это игра. Бесконечность и ноль — это не разница.Это то же самое. Итак, наше время становится нулевым или бесконечным.

Как это помогает подготовиться к этому?

Райнхольд Месснер: И это полная тишина. Чтобы пойти, вы отправитесь в одиночку в пустыню Гоби. Ага, послушай.

Похоже, вас интересует тибетская духовность, буддизм. У вас здесь тибетские молитвенные флаги.

Рейнхольд Месснер: Да, да, да.

Верите ли вы в Бога?

Рейнхольд Месснер: Нет.

Во что вы верите?

Райнхольд Месснер: Я уважаю то, что выше наших возможностей. Мы люди, и мы люди, потому что у нас нет божественных способностей. Я уже говорил вам, что все боги выдуманы.

Но вы были на ногах и видели одни из самых великолепных вещей.

Райнхольд Месснер: Мне хватит — этих великолепных гор, этих великолепных мест. Для меня этого достаточно, чтобы уважать природу как божественное измерение.Но сверх этого мы ничего не знаем. Но религии были изобретены — вы так говорите? — около трех с половиной тысяч лет назад, потому что это было необходимо. Группы людей стали такими большими, что с ними больше нельзя было справиться — только с их собственной внутренней природой.

Итак, Моисей, например: Моисей пошел на Синай — я тоже пошел посмотреть — и он нашел эти каменные плиты с десятью правилами. И он принес правила и сказал: «Я был там наверху, и Бог дал мне эти правила.А потом он сказал: «И никто из вас, израильтян, не поднимается туда. Это запрещено. Не ходи туда «. Потому что иначе, поднявшись наверх, они могли бы увидеть, что там ничего нет. Есть только его изобретение — очень простое. Это доказательство. И очень важно, что в Библии написано, что он говорит людям: «Никто не идет туда. Это запрещено.» Он был очень умен.

Вы сказали: «Прекрасные вещи в жизни — это то, что вы делаете, а не то, что у вас есть». Не могли бы вы об этом поговорить?

Рейнхольд Месснер: Да, иметь дела скучно.Я уже говорил вам раньше, я понятия не имею, что у меня есть. Этот музей я построил, и это было создание, изобретение, строительство, работа над ним — я работал над ним 15 лет. И когда он был закончен, как раз на последнем, моя дочь — она ​​изучала историю искусства и экономику — она ​​помогла мне закончить его, сделать это, инсталляцию. Вы знаете, чтобы разместить картинку здесь и там. И это очень сложный музей, созданный Захой Хадид, известным архитектором. Она помогала, и в конце я сказал: «Теперь вы более или менее понимаете, как я это делал.Если хочешь, можешь получить ». Но нет, это ответственность. Иметь это не важно. Это ответственность.

Чему вы собираетесь посвятить следующую главу своей жизни?

Райнхольд Месснер: Я снимаюсь в этих фильмах. Я рассказчик, использую слова и книги, использую свои слова на сцене. Вчера вечером я тут разговаривал у костра — красиво — все это для общения. Я сижу у костра, вокруг 500 человек, и я рассказываю им несколько историй, настоящих историй.А потом у них есть возможность задать вопросы. Итак, маленькие дети и старики, все задают эти вопросы, и это первый тип общения авантюристов. Авантюристы 50 000 лет назад, в каменном веке, они пришли домой с охоты, например, и рассказали другим о том, что произошло, сидя у костра и ели принесенное мясо.

Вот это изображение Рейнхольда Месснера как романтического авантюриста-одиночки…

Райнхольд Месснер: Нет, нет, нет.Иногда я езжу соло, но не много раз. Я предпочитаю идти с партнерами или с партнером — девушками.

Но тебе нравится побыть одному.

Райнхольд Месснер: Но не навсегда, время от времени.

А вчера вечером у вас было 500 человек вокруг костра.

Рейнхольд Месснер: Да, вчера утром у меня были тысячи. Я был в Цюрихе, чтобы прочитать лекцию перед тысячей человек. Это другой вид общения. Читая эти лекции, когда я нахожусь один на сцене и излагаю свое видение мотивации или чего-то еще, я как учитель в классе.Но вначале я говорю людям: «Не забирайте домой ни один мой опыт. Не используйте их. Это слишком опасно. Это мой опыт. Я могу поделиться с вами своим опытом ».

Если вы построите отель, если у вас есть гостиничные люди, с системой, которую я построил для своего музея, вы обязательно обанкротитесь. В этом случае я мог действовать между этим, между банкротством и успехом, и это была очень тонкая грань ножа. Как и в одиночном восхождении на Нанга Парбат, я вкладываю все свои деньги, все свое время, весь свой энтузиазм, все свои знания, рискуя довольно быстро умереть — идя на грани.Но мне это удалось. Я вернулся снова, и это был большой успех. Я мог бы продать книгу. Я мог бы продать несколько лекций. И на эти деньги я опять кое-что сделал.

В конце концов, когда я закончил с этими приключениями, потому что стал слишком стар, у меня все еще были знания, как справиться, продать свою — не основную работу. Основную работу я делаю даром. Мне никогда не платили за экспедицию. Но я мог продавать вторые продукты — как книгу, как лекцию — для автоматического финансирования моих экспедиций.Я не зависел ни от горнолыжного клуба, ни от государства. Мне никогда не приходилось обращаться к политикам, чтобы сказать: «Мне нужны деньги, потому что я хотел бы много делать в Антарктиде». Я был свободен в своих делах, и для этого мне нужны были деньги. И мне нужно было все больше и больше денег в моей жизни, потому что мои проекты становились все больше и больше. И это глубокий факт.

Многие скалолазы завидуют мне, потому что видят, как я вел свою жизнь — что после одной жизни я нашел другую возможность, другую мотивацию.Я нашла еще одну возможность выразить себя. И у меня всегда были деньги. Я никогда не мог пойти в банк и сказать: «Я хотел бы пройти долгий путь через Гренландию. Пожалуйста, дайте мне 100000 долларов. Они нужны мне для начала ». Они сказали бы: «Ты сумасшедший. Как вы гарантируете, что деньги вернутся? Ты исчезнешь там наверху ».

У вас была самая выдающаяся жизнь. Что бы вы сказали другим людям, которые надеются стать исключительными?

Рейнхольд Месснер: Для начала, стоя на земле, а не сказать, чтобы быть исключительным.Я не исключение. Я совершенно нормальный мужчина, но я свободно следовал за своими мечтами.

Что вам больше всего нравится в эти дни?

Рейнхольд Месснер: Наслаждаться приходящими идеями. Три дня назад я сидел с кем-то вместе. Он рассказал мне историю, и я сразу понял, что это история для фильма. Он лежит на улице. Не знаю, успею ли я это осознать. Я записал несколько слов, чтобы точно запомнить, что это. И я тем временем сложил вместе всего несколько бумаг, которые я нашел об этой истории.Это горная история. Это отличная горная история. Это произошло между 1902 и 1918 годами — окончанием Первой мировой войны — потому что это связано с войной, горами, войной и альпинизмом.

Итак, вы говорите, что веселье — это следующий вызов?

Райнхольд Месснер: Самое интересное — найти следующую цель, следующую задачу. Однажды я написал — но это слишком жалко: «Если у меня больше не будет идей, я убью себя». Но я уверен, что идеи будут у меня до конца жизни. Вероятно, в конце жизни у меня не будет жизни, чтобы делать то и это, и я оставлю одни проекты другим.

Что такого сильного в идеях?

Райнхольд Месснер: Потому что это единственное, что мы можем отпустить в себе — если идея становится нашей идеей, если мы на 100 процентов отождествляем себя с идеей, если идея является частью нас. Так что это двигатель, дающий нам энергию, счастье и радость от осознания этого. Если мы делаем только то, что другие говорят нам, что мы должны делать, мы только помогаем им реализовать их идею.

Здесь, в Европе, люди видели вас по телевизору, потому что вы были лицом всех видов продуктов, таких как молоко или спортивное снаряжение.Люди тебя знают. Каково быть знаменитым?

Райнхольд Месснер: У известности есть две стороны. Вы разоблачены. Жить труднее. И у вас также есть некоторая помощь, потому что если я пойду к кому-нибудь за паспортом в Италии, возможно, я смогу получить его быстрее. И эта известность означает, что если я напишу книгу, я продам больше книг, чем другие, без этой славы. Это тоже помогает. Но в остальном — это еще и большая грудь на плечах. Особенно сегодня все приходят сделать селфи и сфотографироваться, и если я работаю и сосредоточен, я не могу разговаривать с людьми, потому что думаю о том, что делаю.

Каким бы вы хотели, чтобы вас запомнили через 100 лет?

Райнхольд Месснер: Я не хочу, чтобы меня вспоминали. Меня запомнят, я это знаю. Я оставляю как минимум 50 книг. Некоторые из этих книг будут интересны лет через 10-20. Не думаю, что сегодня все мои книги понятны. И музей не обо мне говорит. Я использую свои знания, чтобы говорить — в общем — о традиционном альпинизме, о том, что происходит, если встречаются люди и горы.Хотелось бы, чтобы хотя бы при жизни я держал в руках рассказ об альпинизме. И я думаю, что он у нас есть.

Одиночное узкое задыхающееся легкое

Тенцинг Норгей на это не покупался. Ни пятеро других шерпов, покоривших Эверест с 1953 года, когда Тенцинг и Эдмунд Хиллари впервые сбили этого ублюдка. Евро был слишком быстрым — слишком быстрым, чтобы подняться на гору с баллонным кислородом, не говоря уже о том, чтобы без него. Но именно так заявляли итальянец Рейнхольд Месснер, тогда 33 года, и австриец Петер Хабелер, 35 лет, о своем восхождении на Эверест 8 мая 1978 года.Они сказали, что достигли вершины пика высотой 29 035 футов из лагеря IV, который находится на высоте 25 938 футов на Южном седле, седловине между Эверестом и соседним Лхоцзе, менее чем за восемь часов. Они провели 15 минут на вершине, а затем вернулись индивидуально, Хабелер — через час, Месснер — через час 45 минут.

Если это правда, они не только бросили вызов сомневающимся, но и прошли путь, равный четырехминутной миле. Альпинистам, использующим кислородные баллоны, обычно требуется — и все еще требуется — от 12 до 14 часов туда и обратно из лагеря IV.(На этой высоте, в так называемой зоне смерти выше 26000 футов, дополнительный кислород очищает разум, согревает тело и подпитывает ноги.) Но Месснер и Хабелер сделали это менее чем за десять.

Загрузите приложение Audm для своего iPhone, чтобы слушать более длинные заголовки.

Когда пара вернулась в лагерь IV, британский оператор Эрик Джонс, который ждал их там, связался по рации с базовым лагерем, чтобы добраться до Лео Дикинсона, директора Everest Unmasked , документального фильма об экспедиции, который будет выпущен в следующем году. .«Здесь что-то не так, — сказал Джонс. «Они вернулись слишком рано». В статье Рейтер от 17 июня Тенцинг и другие заявили репортеру, что они серьезно сомневаются в этом достижении.

Вы не можете винить их в том, что они настроены скептически. Когда я представил нескольким современным альпинистам числа, не упоминая имена легендарных людей, которые заявили о них, они тоже вызвали сомнения. «Я бы назвал те времена невероятно маловероятными», — написал по электронной почте гид Адриан Баллинджер, покоривший Эверест без кислорода через Северное седло в 2017 году.Фактически, если альпинист когда-либо совершал путешествие без кислорода так же быстро, как Месснер и Хабелер, я не мог найти никаких записей об этом.

Мужчины ожидали, что люди будут сомневаться в их восхождении. На саммите Месснер привязал одну из своих разряженных батарей камеры и Хабелер обрывок веревки к старому штативу, чтобы никто не мог оспорить их присутствие. Но доказать отрицательный результат — то, что они не использовали кислород — было сложнее. «Некоторые эксперты, — писал Хабелер в своей книге 1978 года The Lonely Victory , — утверждали, что они« позволяли нюхать ее, по крайней мере, время от времени.Месснер набросился на Тенцинга и других сомневающихся, когда вернулся домой в Фунес, Италия. «Это чистая зависть с их стороны», — сказал он Рейтер. «Они не могут понять, что кто-то сделал то, чего не делали они».

Месснер на вершине Эвереста, 8 мая 1978 года.

Одним из людей, который сразу понял значение восхождения, был Джон Роскелли, который планировал совершить третье восхождение на К2 тем летом с американской командой. Роскелли, которому сейчас 68 лет и который живет в Спокане, штат Вашингтон, говорит, что восхождение на Эверест без препятствий «было причиной, по которой я решил подняться на К2 без баллонного кислорода.Их восхождение доказало, что высоту могут физически преодолеть спортсмены, которые могут адаптироваться к недостатку O2 с помощью программы акклиматизации ».

В то время многие люди не знали, что, несмотря на их исторические достижения, отношения Месснера и Хабелера были на пути к распаду, и первое восхождение на Эверест «честными средствами» стало бы клином, разорвавшим их партнерство. Морис Иссерман, историк из Гамильтон-колледжа и автор книги Fallen Giants: A History of Himalayan Mountaineering , отмечает, что эта команда всегда была немного слабой.«Вы думаете о Хиллари и Тенцинге, Томе Хорнбейне и Вилли Ансулде», — говорит он. «Вы думаете об этом типичном акте привязанности к другому человеку. У Месснера и Хабелера была веревка, но они были связаны веревкой лишь на короткое время. Они действительно совершили два сольных восхождения без кислорода ».

Тем не менее, весной 1978 года на короткое время пара стояла вместе, в одиночестве на вершине человеческих возможностей.

---

К концу семидесятых альпинисты начали судить о своих достижениях не столько по вершинам, на которые они поднялись, сколько по маршрутам и стилю, которые они использовали для их восхождения.В 1963 году Хорнбейн и Ансулд совершили первое восхождение на Западный хребет Эвереста. Хотя они использовали кислород, их быстрый и легкий подход представлял серьезное улучшение сложности и воздействия. В последующее десятилетие этот вид спорта стремительно развивался, поскольку современные альпинисты отказались от масштабов и упорной стратегии масштабных экспедиций, которые определяли альпинизм в первой половине века. Но кислород по-прежнему считался жизненно важным, особенно на Эвересте.

«В 1975 или 1976 году, если вы спросите любого, кто участвовал в восхождении на Гималаи, что будет следующим большим событием, — сказал мне Хабелер в июне, — каждый второй скажет вам: это Эверест без использования кислорода.”

Хабелер и Месснер были идеальными людьми, чтобы попробовать это. Каждый из «ужасных близнецов», как их называли в Европе, начинал свою карьеру в Альпах. Месснер с повязкой на голове, бородой и неприрученными каштановыми волосами был похож на дикого Бьорна Борга. Хабелер, обычно чисто подстриженный, обладал высокими скулами, блестящими белыми зубами и внешностью главного героя. Месснер недавно развелся; Хабелер поднялся с фотографией жены и маленького сына.

Хабелер вырос в Майрхофене, Австрия, а Месснер жил всего в 50 милях к югу в Фунесе, Италия.Оба прошли обучение с более слабыми партнерами (иногда с членами семьи — у Месснера было восемь братьев и сестер) и стали солистами. Кажется неизбежным, что они будут сотрудничать, хотя бы потому, что в их лиге больше никого не было.

Хабелер, которому в июле исполнилось 75 лет, — интроверт по сравнению с Месснером, который известен своей дерзкой и крупной личностью. «Его знак рождения — Дева, он любит светиться. Я — Рак, который залезает обратно в свою раковину », — писал Хабелер в Lonely Victory .«Мы не друзья в обычном понимании этого слова», — продолжил он. «Мы не« приятели », которые держатся вместе, несмотря на все трудности. Мы редко говорим друг с другом о нашей личной жизни ».

33-летний Райнхольд Месснер и 35-летний Питер Хабелер возвращаются в Европу после восхождения на Эверест без кислорода. (Kishore / AP)

Начиная с 1965 года с Тофана ди Розес в Доломитовых Альпах недалеко от Кортины, Италия, мужчины, которым тогда было 22 и 20 лет, сковали альпинистскую связь, которая продлилась 13 лет. В первую очередь это были скалолазы, фанаты фитнеса со стальными нервами.Но в начале 1969 года и Месснер, и Хабелер присоединились к экспедиции в Анды и совершили первое восхождение на восточную стену Йерупайи, перуанской вершины высотой 21 768 футов с топором для восхождения на вершину. Это было их знакомство с большой высотой.

Месснеру немедленно захотелось большего, и в 1970 году он подписал контракт с немецкой экспедицией на поверхность Рупала пакистанского Нанга Парбата высотой 26 660 футов. Хабелер не смог присоединиться к нему, поэтому вместо него поехал младший брат Месснера Гюнтер. Смерть Гюнтера на горе в тот год, когда братья спускались с вершины, стала решающим моментом в жизни и карьере Месснера.Измученные и лишенные возможности выбора, эти двое спустились не с той стороны горы, где исчез Гюнтер, вероятно, унесенный лавиной. (Его тело было обнаружено только в 2005 году). Даже сегодня Месснер называет это восхождение своим самым значительным из-за его чрезвычайной сложности. Но трагедия и обвинения в том, что он поставил под угрозу своего брата, преследовали его десятилетиями.

Месснер выжил после того, как прихрамывал до деревни на дальней стороне, но потерял семь пальцев ног на своем первом 8000-метровом пике.В 1974 году Месснер и Хабелер преодолели северную стену швейцарского Эйгера всего за десять часов, что примерно вдвое меньше предыдущего рекорда. В следующем году они первыми взошли на пик высотой 8000 метров — Гашербрум Пакистана высотой 26 509 футов — без использования дополнительного кислорода, носильщиков или традиционной осадной тактики создания и размещения ряда лагерей.

Эта новая техника была привезена из Альп и поэтому названа альпийским стилем — имя, которое с тех пор стало вдохновляющей этикой в ​​мире скалолазания.Подниматься в горы — это одно, но называть себя альпинистом — значит претендовать на более высокие стандарты. Месснер не придумал эту фразу, но он систематизировал ее в манифесте журнала Mountain 1971 года «Убийство невозможного».

«Наденьте ботинки и вперед», — убеждал он. «Если у вас есть напарник, возьмите с собой веревку и пару крючков для страховки, но ничего больше».

После восхождения на Гашербрум в 1975 году, вылетая домой, Месснер и Хабелер поджарили свой успех джином с тоником.В своей книге Хабелер рассказал об особом разговоре, который для него звучал так, как если бы они говорили в унисон. «На Эверест», — сказал Хабелер. «Без кислорода».

«Без кислорода», — ответил Месснер.

---

На протяжении многих лет многие говорили о том, что восхождение на Эверест таким способом считалось физиологически немыслимым. Как Месснер сказал National Geographic в 2006 году: «Это было похоже на полет на Луну без кислорода — как это возможно? … А в Германии по крайней мере пять врачей появлялись на телевидении раньше, ходили и говорили всем, что могут доказать, что это невозможно.”

Это, вероятно, натянуто: наиболее громкими источниками идеи о том, что никто не может выжить при чистом восхождении на Эверест, были сами альпинисты. Немногие врачи или ученые высказали профессиональное мнение о подвиге, которого все равно не было в чьем-либо расписании. И данные исследования высоты, проведенные в 1978 году, по-видимому, противоречат представлению о невозможности.

Зимой 1960–61 годов Эдмунд Хиллари возглавил группу ученых в Непал в многоплановой экспедиции по изучению физиологии человека на высоте.Десять ученых провели более шести недель, измеряя функции своего организма в лаборатории из фанеры, похожей на трубу, на высоте 19 000 футов. Команда обнаружила, что атмосферное давление в Гималаях выше, чем вы ожидали, а это означает, что эффективная высота Эвереста на высоте 29 035 футов приближается к 27 500.

«Мы должны прояснить, что беспорядки между Месснером и мной — это была мелкая чушь», — говорит Хабелер. «Теперь у нас прекрасные отношения», — соглашается Месснер.

В 1920 году, за четыре года до знаменитого исчезновения Джорджа Мэллори и Сэнди Ирвина на Эвересте, шотландский химик и альпинист Александр Келлас сделал предсказание о влиянии горы на физиологию человека.Используя элементарные данные о респираторном обмене тела, он смог вычислить, как он писал в статье, которая не публиковалась до 2001 года, что «на высоте 29000 футов, на умеренно легкой почве, человек с хорошей подготовкой может рассчитывать на то, что сможет подняться со скоростью от 300 до 350 футов в час без дополнительного кислорода. Эта цифра оказалась разумной, как и его утверждение, что «восхождение с использованием кислорода должно быть сравнительно легким. Возможно, в далеком будущем молодые люди… могут проверить свое мужество на самой высокой вершине мира.”

Пожалуй, наиболее убедительными данными был тот факт, что британский подполковник Э. Ф. Нортон без кислорода в 1924 году приблизился к вершине Эвереста в пределах 1000 футов в трудном Большом кулуаре по Северной стене, прежде чем повернуть назад из-за надвигающейся темноты. Месснер и Хабелер также забрались высоко на многочисленные горы и знали, как их тела реагируют. К 1978 году Месснер уже покорил две другие 8000-метровые вершины без кислорода — Нанга Парбат и Манаслу, прежде чем они с Хабелером добрались до Гашербрума.

Прошлой весной Лео Дикинсон и Месснер были в Катманду, где наняли одномоторный винтовой самолет, чтобы облететь вершину Эвереста на высоте 30 000 футов. Дикинсон и пилот использовали кислород, но Месснер сидел сзади без маски. «Его губы стали голубыми, — вспоминает Дикинсон, — а глаза сузились. Самое смешное, что вы не могли помешать ему говорить.

В кадре Месснер сидит и болтает. «Пролетая около 30 000 футов без кислорода, это не доказательство того, что мы можем подняться с нашими силами над вершиной Эвереста без кислорода», — говорит он в документальном фильме Дикинсона.«Это было лишь доказательством того, что мы можем оставаться там и не умирать».

---

Когда Хабелер и Месснер прибыли на гору в 1978 году, на нее поднимались 59 раз, что для той эпохи казалось очень большим количеством. (Только в 2017 году более 600 человек достигли вершины.) В некотором смысле Эверест сильно отличался от горы, о которой мы думаем сегодня, — нейтральной зоны без сотовой связи. Но Big E уже формировался брендами, эго и средствами массовой информации. Эпоха трюков на Эвересте началась после того, как японец Юичиро Миура в 1970 году наполовину преуспел в катании на лыжах по ледяной стене Лхоцзе, используя небольшой парашют, чтобы замедлиться, прежде чем он разбился.(Он выжил и теперь является рекордсменом по возрасту покорения Эвереста, который он установил в 2013 году в возрасте 80 лет.)

Тогда, как и сейчас, Эверест считался многолюдной вершиной. Но переполненность в те дни означала, что правительство Непала, которое разрешало только одну экспедицию в базовый лагерь за раз, забронировало это место на годы вперед. Итак, Месснер и Хабелер присоединились к экспедиции 1978 года под руководством гида из Инсбрука и предпринимателя Вольфганга Наирца, которая пыталась вывести первых австрийцев на вершину.Опытный дельтаплан, Наирз также надеялся взлететь с Южного седла. Он привез два планера в базовый лагерь, планируя, чтобы шерпы подняли их, хотя они быстро поняли, что это невозможно.

Однако главным событием экспедиции всегда должны были стать Месснер и Хабелер. Эти двое договорились о дополнительном финансировании от немецкого журнала Geo и пригласили Дикинсона и оператора Эрика Джонса. Восхождение было большим событием в альпинистском сообществе и в Австрии, но вряд ли стало событием для средств массовой информации во всем мире.Из-за относительной анонимности Месснера и Хабелера в Великобритании Дикинсон изо всех сил пытался заставить своих британских продюсеров подписать контракт. В США о них практически ничего не знали.

Дуэт прибыл в Непал в марте, и когда они достигли базового лагеря, первым делом нужно было найти маршрут через ледопад Кхумбу. Они согласились отказаться от альпийских методов в этой чрезвычайно опасной части горы, предпочтя вместо этого воспользоваться традиционным подходом австрийцев. Месснер и Хабелер лично вели путь к ледопаду, а шерпы несли алюминиевые лестницы для создания мостов через пропасти.

Погода, которая была снежной и штормовой, наконец улучшилась 20 апреля. Месснер и Хабелер знали, что если бы они захотели, они бы первыми заявили о себе на саммит. Пока остальная часть австрийской экспедиции ждала, они покинули базовый лагерь, чтобы совершить рывок, который планировали предпринять на следующий день. 23-го они достигли лагеря III, голодные. Хабелер съел банку сардин и сразу почувствовал себя плохо.

Подъем по стене Лхоцзе по пути в Лагерь IV.

«Вышел холодный пот, и под языком собралась слюна», — вспоминает Хабелер.«Меня вырвало, и мое горло горело, как огонь». Его мучили диарея и рвота большую часть ночи. «Это нехорошо, Райнхольд, — сказал Хабелер своему партнеру. «Я просто не могу продолжать. Тебе тоже нужно повернуть назад. Погода портится; будет шторм. Это слишком опасно.

К утру Хабелер достаточно оправился, чтобы отступить, но ему потребовалось несколько дней, чтобы восстановить свои силы. (Хабелеру все еще трудно есть консервированные сардины. Дикинсон тоже их ненавидит: «Я имею в виду, какого хрена люди едят сардины на Эвересте, я не знаю», — говорит он.«Что не так с овощным супом?»). Когда его партнер был болен, Месснер взял двух шерпов, Мингму и Анга Дордже, и продолжил бурю, чтобы соло попытаться подняться на вершину. Но у Южного седла, где все трое планировали построить лагерь IV, они попали в сильную метель с ветром со скоростью 80 миль в час, который разорвал палатку, когда они забились внутрь. Месснер опубликовал последовавшую за этим радиосвязь в своей книге 1979 года о восхождении Everest: Expedition to the Ultimate .

«Эта палатка чуть не взлетает, когда дует ветер», — сказал он.«Он должен иметь скорость от 150 до 250 километров. И это минус 50 градусов. Палатка хлопает так шумно, что нам трудно понять друг друга ». Мингма тоже боролся. «Что мне делать, если один из шерпов становится смешным?» — спросил Месснер Наирза. «Можете ли вы спросить Булле в базовом лагере, что мне делать, если один из них сойдет с ума?»

«Булле говорит, что ни в коем случае не давайте никаких наркотиков», — последовал ответ. «Лучше крикнуть на него или, если необходимо, расставить точки, чтобы шок успокоил его».

В конце концов, во второй половине второго дня погода испортилась.Мингма выскочил из кокона и помчался обратно в лагерь II. Месснер и Анг Доржи последовали за ними. В базовом лагере Хабелер все еще восстанавливался, и у него были серьезные сомнения относительно их шансов. Его партнер, в конце концов, потерпел неудачу в своей сольной заявке и едва выжил в шторме.

Месснер, тем временем, почти отказался от Хабелера. В интервью для Everest Unmasked Дикинсон спросил: «Считает ли он, что у него все еще есть шансы на успех?»

«Да, но мне нужно найти нового партнера», — сказал Месснер, глядя в камеру и выглядя раздраженно.Он намекнул, что Хабелер баловался еще до того, как ел плохие сардины. «Может, Питер снова придет. Он самый сильный альпинист, которого я знаю, — продолжил Месснер. «Но он всегда меняется. Он идет на 100 метров и говорит, что надвигаются облака, давай вернемся ».

«Это сделало фильм очень хорошим», — вспоминает Дикинсон о конфликте. «Рейнхольд умел извлекать из людей лучшее, но при этом стыдить их. Я думаю, он мог бы стать лидером культа, если бы захотел. Я не знаю, какая у него религия.Полагаю, он атеист.

Ну, кроме веры в себя.

«Я был просто напуган, просто говоря, — говорит сейчас Хабелер. «Я был в восторге. Так что только когда Месснер пнул меня по заднице и сказал: «Давай, Питер, мы сделали то и то». Давай сделаем это ». Тогда я стал моей старой силой».

---

Когда Месснер и Хабелер перегруппировались, Наирз вместе с двумя австрийцами и его главным шерпа Анг Фу использовал большую часть оставшихся ресурсов команды — 12 шерпов и 16 кислородных баллонов — чтобы сделать свою ставку 3 мая, в конечном итоге поставив четыре мужчины на вершине.Месснер и Хабелер были в лагере II, когда узнали об успехе команды. После того, как Наирц и альпинист Роберт Шауэр спустились, Шауэр сказал Хабелеру, что он несколько раз пытался снять маску, и что восхождение без нее немыслимо. Этого было достаточно, чтобы снова разжечь неуверенность Хабелера в себе. Он сказал съемочной группе, что почти готов использовать кислород, «чтобы просто подняться и хорошо провести время». Просто подойди и сделай несколько снимков ».

Австрийцы подумали, что Хабелер слабый, и сказали ему об этом, добавив, что, если он хочет использовать их кислород, ему нужно встать в очередь за другими альпинистами, которые все еще хотят покорить вершину.Негодование Хабелера по этому поводу помогло ему подтвердить свои намерения. «Мною управлял только слепой гнев, который меня толкал», — вспоминал он позже.

«Лучший способ описать Питера Хабелера — это то, что он нормальный», — говорит Дикинсон. «Месснер — самый целеустремленный человек, которого я когда-либо видел на планете».

Дикинсон вспоминает, что Месснер придумал идеальную мотивацию. «Он сказал Хабелеру:« Если я могу это сделать, ты сможешь »- клише, но в данном случае полезное. Хабелер считал, что он лучше всех.«Я в лучшей физической форме, чем Райнхольд», — написал он в письме из базового лагеря своему тестю. Но ему не хватало всепоглощающей силы воли Месснера.

«Лучший способ описать Питера Хабелера — это то, что он нормальный», — говорит Дикинсон. «Месснер — самый целеустремленный человек, которого я когда-либо видел на планете».

«Я был полон решимости отказаться от вершины, если не смогу достичь ее без помощи дыхательного оборудования», — писал Месснер в Expedition to the Ultimate , излагая амбиции в широкой прозе.«Только тогда я узнаю, что чувствует человек, находясь там, какие новые измерения это открывает для него, и сможет ли он таким образом узнать что-то новое о своих отношениях с Космосом».

Дикинсон подарил Месснеру пленку для его восьмимиллиметровой кинокамеры. Двух альпинистов также сопровождал оператор Эрик Джонс. Они убедили трех шерпов помочь им нести снаряжение и два запасных кислородных баллона в лагерь IV на Южном седле, прежде чем сбросить грузы и повернуть назад.

Альпинисты отправились в лагерь III 6 мая. Хабелер вспоминает, что они использовали успокоительные, чтобы немного отдохнуть там, Хабелер принимал валиум, а Месснер Могадон. 7 мая они поднялись в лагерь IV, где Джонс отставал под тяжестью собственной кинокамеры. Они дремали в своей палатке, и Месснер использовал небольшой аудиомагнитофон, чтобы зафиксировать праздные предположения о предстоящей попытке.

«Все было бы просто, если бы мы использовали кислород», — сказал Хабелер.

«Но мы согласны продолжать, если дела не пойдут плохо», — ответил Месснер.

«Ну, вот что я вам скажу: я возвращаюсь, прежде чем сойду с ума!»

Что примечательно в другом месте стенограммы, так это головокружительное ожидание двух альпинистов, собирающихся войти в историю альпинизма. Эго, позерство и предположения были лишены огромного масштаба того, что они планировали предпринять. «Мы мало что сделали вместе, но все то, что мы сделали, было« большим делом », — сказал Месснер.

«Мы вместе сделали очень хорошие вещи», — ответил Хабелер.»Очень хорошо.»

---

В 3 часа ночи расстегнули сумки и начали таять вода. Месснер засунул обрубки ног в сапоги. В 5:30 они отправились в путь, оставив Джонса спящим в палатке. У них было немногое, кроме ледорубов, дополнительных слоев, веревки и записывающего оборудования — не более восьми фунтов каждый. Они оставили аварийный кислород у Джонса. Хабелер сомневался, что им это удастся. «Я был вялым, мои ноги были свинцовыми, и у меня совсем не было драйва», — сказал он позже.

Первый намек на дневной свет показал пасмурное небо и мокрый снег. Месснер был в ужасе. «Похоже, что нас избили», — подумал он. Но они продолжали, почти не говоря, чтобы сберечь энергию.

«Тогда мы были настолько близки друг к другу, насколько это возможно, — писал об этом отрезке Хабелер. Каждый мужчина описывал своего рода духовную связь, в которой они могли читать мысли друг друга так ясно, как если бы они разговаривали. Они достигли последнего лагеря австрийцев на высоте 27 900 футов в 9:30 A.М. Они все еще карабкались сквозь белую дымку, останавливаясь каждые 10 или 20 шагов, чтобы согнуться пополам и задыхаться.

В этот момент Месснер остановился и полчаса заварил чай, что кажется возмутительным в контексте их невероятно быстрого времени. Как помнит Месснер, они с Хабелером использовали перерыв, чтобы обсудить непогоду и свои незначительные шансы. Хабелер считает, что разговор произошел почти телепатически, без слов.

Что бы ни случилось, они взобрались наверх, Хабелер взял на себя инициативу.Около полудня они прорвались сквозь облака на Южной вершине, в 330 футах от вершины. Эверест «выглядел как возвышенный остров, окруженный морем облаков», — сказал Хабелер руководителю экспедиции Наирзу в интервью вскоре после восхождения. «Это был невероятно трогательный момент. Тибет полностью покрыт густым туманом. Советы Макалу, Лхоцзе и Канченджанги почти не видны.

На Южной вершине они связали 15-метровым шнуром, завязав его вокруг живота. Месснер возглавил Хиллари Степ, чтобы он мог снимать приближение Хабелера.Хабелер говорит, что в этот момент у него был опыт выхода из тела, полагая, что он был наедине со своим двойником. Наконец, всего в 100 футах от Ступени, с Месснером, привязанным впереди, он подполз на локтях к вершине и встал. Было 13:15. Месснер и Хабелер в среднем имели скорость около 400 футов в час.

«Я подошел к нему и все, что я помню, это то, что я заплакал. Как маленький ребенок, — сказал Хабелер в «Эвересте без маски». Но наиболее цитируемые размышления о саммите взяты из книги его партнера.«В моем состоянии духовной абстракции, — писал Месснер, — я больше не принадлежу себе и своему зрению. Я не более чем узкое задыхающееся легкое, плывущее над туманом и вершинами ».

Эта строка была написана еще в Италии. Фактически Месснер записал только следующее: «Теперь мы на вершине Эвереста». Обессиленные альпинисты лежали бок о бок на вершине мира, тяжело дыша. Через 15 минут Хабелера стало беспокоить онемение руки и общая вялость.Он сказал Месснеру, что собирается спуститься. Это был последний раз, когда они виделись перед воссоединением в лагере IV.

Когда Хабелер достиг Южной вершины, точки, где он мог начать быстро спускаться к седловине, он сел и поскользнулся, что позволило ему двигаться быстро и без особых усилий. Это было невероятно опасное место для прогулок. Если бы он набрал скорость, он не смог бы сдержать прыжок. Когда он приближался к перевалу, под ним вывалилась снежная плита и побежала.«Я прикрывал рот и ждал, пока снег не прекратится», — сказал Хабелер в «Эвересте разоблаченном». Он не двигался пять минут. Из лагеря Эрик Джонс увидел, как Хабелера унесло прочь, и подумал, что с ним покончено. Но через несколько минут Хабелер, хромая, вбежал в лагерь, у него шла кровь со лба, и заявил, что они с Месснером добились успеха. Было 14:30.

Хабелер в этот момент пережил внетелесный опыт, полагая, что он был наедине со своим двойником. Наконец, всего в 100 футах от Ступени, с Месснером впереди, он пополз на локтях к вершине.

Месснер следовал по глиссаде Хабелера пешком, удивляясь риску, на который пошел его друг во время спуска. Когда эти двое снова собрались в лагере IV, они использовали радио, чтобы поделиться своим успехом. Команда в базовом лагере сразу же начала выпивать длинной серией тостов.

Но Месснер допустил одну ключевую ошибку в восхождении. Он слишком много раз снимал очки, чтобы снимать Хабелера. При этом он позволил солнцу и ветру обжарить свою роговицу. По мере того как ночь шла, они воспалялись.Когда его зрение исчезло и боль стала невыносимой, Месснер был убежден, что что-то пошло не так в его мозгу из-за недостатка кислорода. «Некоторые его части, должно быть, вышли из строя, из-за чего я навсегда ослеп», — позже сказал Месснер Наирзу. «В таком случае я бы никогда не покидал гору и наверняка покончил с собой прямо здесь». Он считает, что Хабелер ухаживал за ним и его «двумя зияющими глазницами, как если бы я был маленьким ребенком».

«Я чувствовал себя более связанным с ним, чем когда-либо прежде», — писал Хабелер.Не спав всю ночь и заварив чай, Хабелер вывел Джонса и Месснера из лагеря через перевал к закрепленным канатам, спускающимся по стене Лхоцзе. Джонс был обморожен, а Месснер более или менее ходил во сне — он был измучен и почти ослеп — ведомый веревками.

Они быстро достигли лагеря III и проспали, пока солнце не осветило их палатки около 9 утра. В то же время австрийцы Освальд Оэлц, которых люди назвали Булле, и Рейнхард Карл достигли лагеря III на пути наверх во время попытки восхождения на вершину с кислородом.Когда пара прибыла в лагерь IV, они обнаружили, что два запасных кислородных баллона все еще полны.

---

В базовый лагерь журналисты и группы теленовостей из Германии и Англии прибыли после известий об успехе первой команды саммита 3 мая. В Европе пресса трубила о достижениях Месснера и Хабелера. Но в США это событие получило лишь незначительное освещение. Это связано с тем, что эти два альпиниста все еще оставались неизвестными в Америке, а также потому, что американские СМИ не понимали огромной разницы между лазанием с кислородом и без него.По мнению большинства газетных авторов, в 1953 году на гору поднялся Эдмунд Хиллари с полной остановкой. Но когда Everest Unmasked был показан в эфире британской сети ITV в 1979 году, вспоминает Дикинсон, этот документальный фильм посмотрела примерно треть семей страны — около 16 миллионов человек.

К тому времени разговоры о том, использовали ли Месснер и Хабелер кислород, уже утихли. Тот факт, что аварийные контейнеры пары были обнаружены заполненными, поддержал их требование. Как и голосовая защита их товарищей по команде.Ложь о том, чтобы принести дополнительный кислород, потребовала бы соучастия всех остальных участников экспедиции, а это трудная задача, учитывая соревновательный характер этого вида спорта. Самое главное, Месснер только начинал в 1978 году.

Его последующие бескислородные восхождения не оставляли сомнений в том, что он был альпинистом, в отличие от всех, кто был до него.

В эти экспедиции не входил Хабелер. Практически сразу же между ними началась ожесточенная вражду, причиной которой стала публикация Lonely Victory .Месснер якобы был в ярости из-за того, что Хабелер, долгое время красивый и добродушный приятель, не только написал книгу, но и заставил его в 1978 году добиться прессинга. «Пирог можно было разрезать по-разному, — говорит Дикинсон. «И хотя Хабелер хотел, может быть, меньше половины, Месснер хотел большего».

Итальянский авантюрист и альпинист Рейнхольд Месснер во время пресс-конференции в Милане, 13 июля 1984 г. (Валенца Этторе / RCS / Contrasto / Redux)

Месснер сказал мне, что он никогда не сердился на публикацию Хабелера, только на то, что он использовал писателя-призрака. , Эберхард Фукс, который, по его словам, «ничего не понимал в скалолазании и написал много чуши, которая часто возвращалась мне.Предположительно, обращаясь к книге Хабелера во время выпуска Expedition to the Ultimate в 1979 году, Месснер добавил нетрадиционный эпиграф: «Рассказ об экспедиции — это не роман. Следовательно, подлинный отчет никогда не может быть предоставлен, не говоря уже о том, чтобы записать его кем-то, кто не присутствовал ».

В рассказе За пределами 1982 года о вражде Дэвид Робертс указал на ключевой отрывок в Lonely Victory . Хабелер отметил, что фотография, на которой он первым достиг вершины Гашербрума, которую Месснер сфотографировал снизу, была широко опубликована с заголовком «Рейнхольд Месснер покорил Скрытый пик».Хабелер (или Фукс) писал о подписи: «Друзья и знакомые часто спрашивают меня:« Почему ты терпишь это? » Все ваши совместные начинания просто превращаются для Месснера в спектакль одного актера! »»

Результатом разногласий стал внезапный и полный конец одного из великих альпинистских товариществ. В течение двух десятилетий они почти не разговаривали друг с другом. Месснер снова поднялся на Эверест без кислорода в 1980 году, на этот раз в одиночку и без посторонней помощи, пройдя новый сложный маршрут на северной стороне горы. Затем он постоянно отмечал все десять оставшихся 8000-метровых пиков без кислорода — еще один первый.Хабелер вернулся домой в Майрхофен, чтобы открыть школу лыжного спорта и альпинизма Петера Хабелера, где он до сих пор преподает. Среди молодых альпинистов, которых он наставляет, есть товарищ из Австрии Давид Лама, один из самых талантливых альпинистов сегодняшнего дня — пара покорила северную стену Эйгера в апреле прошлого года. И хотя Хабелер никогда не пытался преодолевать свои вершины с Месснером, он совершил восхождение на другие 8000-метровые вершины, включая Чо-Ойю, Нанга-Парбат и Канченджангу, без кислорода.

---

С тех пор эти двое уладили свои разногласия.И хотя они больше не могут лазить вместе, они, по крайней мере, укрепили свою дружбу. Когда я поднял ссору с каждым из них в июне, они оба засмеялись. «Мы должны прояснить, что беспорядки между Месснером и мной — это была мелкая чушь», — говорит Хабелер.

«Вначале я был недоволен», — подчеркнул Месснер. «Теперь у нас прекрасные отношения».

В настоящее время Месснер рассматривает Эверест как туристическую гору и за счет строительства музеев альпинизма и производства фильмов взял на себя обязательство сохранить часть альпийских традиций, которые он помог определить.«То, что сегодня происходит на Эвересте по двум обычным маршрутам, — это туризм, — говорит Месснер. «Альпинист делает прямо противоположное. Он едет туда, где нет инфраструктуры ».

Хабелер точно так же не соответствует нынешнему состоянию Эвереста. «Сейчас важнее отправлять ежедневные сообщения — в Facebook или что-то еще, — чтобы люди знали, где вы находитесь, что вы едите, сколько раз вы гадите».

Месснер надеется, что «следующее поколение, по крайней мере, получит шанс узнать, что такое традиционный альпинизм.«Такие подвиги, как недавнее скоростное восхождение испанского ультрапробега Килиана Джорнета на северную сторону Эвереста — он поднялся на гору из базового лагеря за 26 часов без кислорода и повторил это через неделю из передового базового лагеря в 17 — не сильно его волнуют. «У меня было бы в десять раз больше уважения, если бы он смог провести новую линию на Эвересте за два месяца», — говорит Месснер из Jornet. «А Ганс Каммерландер был быстрее [на северной стороне] в девяностые годы, и у него не было кислорода — так что же нового?»

И хотя он рассматривает свое трагическое восхождение на Рупальскую стену в 1970 году как свое величайшее восхождение, первое восхождение на самую высокую гору в мире без посторонней помощи по-прежнему занимает в его памяти особое место.«В моих воспоминаниях Эверест плюс Питер навсегда», — сказал Месснер в 1978 году. «И ничего не изменит этого».

Теперь, когда эти двое мужчин видятся, Хабелер сказал мне в июне: «У нас есть бутылка вина, и мы говорим о былых временах. И я думаю, что это хорошо ».

Grayson Schaffer (@GraysonSchaffer) — это Внешний редактор . Он написал несколько статей об Эвересте, в том числе «Черный год» (август 2014 г.) и «Take A Number» (октябрь 2012 г.). Кейт Негли — художник, участвующий в программе Outside .

История о том, как Месснер и Хабелер поднялись на Эверест без кислорода

15 августа 1974 года туристы заполнили палубу отеля Bellevue des Alpes в Кляйне-Шайдегг, Швейцария. Хотя многие надеялись увидеть легендарный Эйгер Нордванд, северная стена горы была не единственным известным лицом в городе: Клинт Иствуд слонялся вокруг отеля между съемками своего предстоящего фильма The Eiger Sanction. Сюжет фильма был смехотворным — убийце поручено убить шпиона, проникшего в его альпинистскую команду, — но опять же, Никсон ушел с поста президента за неделю до этого после скандала, окрашенного столь же абсурдным шпионажем.

Настроение в Кляйне Шайдегг было мрачным. Двумя днями ранее камнепад убил 26-летнего британского горного гида и дублера по имени Дэвид Ноулз, когда он снимал сцену на Северной стене. Иствуд подумывал об отмене всей съемки, но его команда каскадеров, в которую входил задумчивый шотландский альпинист Дугал Хастон, призвала его продолжать съемки.

Выше, на Эйгере, на Второе ледовое поле застряли трое настоящих альпинистов из Польши. Один сломал ногу, и над ним парил швейцарский спасательный вертолет.Тогда можно было бы простить зрителя, если бы он не заметил двух мужчин, которые мчались к полякам по ледяному полю. Пока Иствуд и другие наблюдали в бинокль с высоты тысячи футов, лидер новой группы пожал руку раненому альпинисту, убедился, что все в порядке, а затем помчался через ледяное поле.

Питер Хабелер и Райнхольд Месснер быстро завоевали репутацию лучших альпинистов мира. Обмениваясь местами, ведущими вверх по Северной стене, оба мужчины осознавали, что на них приковано фирменное косоглазие легенды Голливуда.

«Он ускорил нас, потому что мы знали, что он наблюдает», — говорит Хабелер.

К 14 часам дня Месснер и Хабелер подошли к выходу из трещины, высоко расположившись. К 3 они уже сидели на вершине, все еще залитые альпийским солнцем. Их восхождение заняло невероятные десять часов, что вдвое меньше предыдущего рекорда.

Настоящее и фальшивка: Месснер (в центре) и Хабелер (крайний справа) с актерским составом The Eiger Sanction в Кляйне-Шайдегге, Швейцария, в 1975 году — Клинт Иствуд слева от них.Месснер и Хабелер мчались по Эйгер-Нордванд за невероятные 10 часов, никогда раньше не бывало на стене. Рекорд их команды по веревке сохранялся десятилетиями. Джон Клир / Mountain Camera Picture Library

Четыре десятилетия спустя, когда Ули Штек мчался по Нордванду за 2:22, он уже десятки раз поднимался по Северной стене Эйгера и был так хорошо знаком. с маршрутом, который он даже прошел вниз в рамках своей подготовки. Что касается скоростных пробежек, Стек сократил свое снаряжение до минимума ультра бегунов; он даже носил разные ботинки.Дани Арнольд и Стефан Руосс, которые владеют текущим рекордом скорости для веревочной команды, 6:10 в 2008 году, также были знакомы с лицом. Восхождение Месснера и Хабелера было onsight — они никогда не поднимались по маршруту Heckmair — и в их рюкзаках были запасы еды на «одну или две ночи», как вспоминает Месснер, и легкий нейлоновый рюкзак.

Четыре года спустя, в 1978 году, Месснер и Хабелер — прозванные европейской прессой «Ужасными близнецами» — прозвище, закрепившееся, пока пара прихорашивалась на валунах Базового лагеря Эвереста в соответствующей экипировке FILA, — первыми поднялись на Эверест без кислорода. подвиг, разрушивший мировоззрение скалолазов и ученых.В то время как другие 8000-метровые вершины были покорены без кислорода, и в то время как Месснер и Хабелер сами открыли эру «альпийского стиля» в Гималаях своим восхождением на Скрытый пик (8080 метров) в 1975 году, Эверест стал четырехминутной милей. — эталонные кресельные альпинисты давно интересовались.

Но Эверест будет их последним серьезным восхождением вместе. Вскоре после этого Месснер и Хабелер были втянуты в вражду, которая вызвала почти столько же заголовков, сколько и их рекордное восхождение на Эверест.

Но в тот августовский день на Эйгере в 1974 году эти двое спустились с горы как раз вовремя, чтобы пообщаться со съемочной группой. «Изюминкой было не восхождение», — пошутил Хабелер в интервью со мной в прошлом году. «Это была встреча с Клинтом Иствудом!» На фотографии Месснера, Хабелера и команды The Eiger Sanction сложно отличить голливудских икон от альпийских спидстеров — Хабелера с его скулами кинозвезды и белокурой прически и Месснера с его стрижкой в ​​стиле битник и сияющей белизной. зубы.

Месснер

Рейнхольд Месснер и Петер Хабелер выросли в пятидесяти милях друг от друга в Тироле, пики Вильдер-Кайзера и Доломиты зевали прямо у их порога.

Месснер родился в Вильноссе, на итальянской стороне Тироля, в 1944 году. Он был вторым по старшинству из девяти братьев и сестер. Его отец был солдатом на Восточном фронте — обреченной операции Гитлера «Барбаросса», жестокой кампании, стоившей жизни сотням тысяч мирных жителей и солдат.Месснер-старший, сражавшийся на стороне немцев, редко говорил об ужасах войны. В своих более поздних мемуарах The Naked Mountain, Рейнхольд вспоминает, как его отец ужасно избивал своего брата Гюнтера –, но он познакомил своих детей с природой и скалолазанием. Всего в пять лет Райнхольд поднялся на Sass Rigais, полутехнический пик недалеко от его дома. Позже, будучи подростком, он чаще всего лазал с Гюнтером, на два года младше его. Их оборудование и средства к существованию были простыми — несколько крючков, веревка, буханка хлеба и кусок сыра.Прогулки, автостоп и семейный мотороллер позволили добраться до этих вершин. Быстрая отправка на подъем и с небольшим количеством оборудования была не столько идеологией, сколько необходимостью.

Оба брата боготворили альпинистов из того, что Месснер теперь называет «классическим альпинизмом» — таких фигур, как Поль Прейс, который в начале 1900-х годов поднялся (и спустился) 5.9, онсайт и соло, часто совершая первые восхождения в этом стиле.

Большинство американцев знают Месснера как человека, который первым поднялся на все четырнадцать 8000-метровых пиков, но его специализация на большой высоте появилась после десятилетия скалолазания и ледолазания высокого уровня, и он непреклонен в том, что его первые схватки и соло сформировались в нем. острый инстинкт.«Когда мне было двенадцать или четырнадцать, мы начали серьезно заниматься скалолазанием. И в эти годы — между 49 и 65 годами — мой инстинкт рос, — говорит он.

К тому времени, когда ему исполнилось двадцать, Месснер закончил ослепительную череду новых маршрутов, первых зимних восхождений и соло в своих домашних горах. Когда он был не один, он обычно лазил с Гюнтером или несколькими доверенными партнерами, такими как гид Зепп Майерл, один из лучших молодых скалолазов в Тироле.

Европейским шедевром Месснера стало его одиночное восхождение на северную стену Les Droites недалеко от Шамони, Франция, восхождение, которое часто называют новым изобретением ледолазания.После беспокойной ночи в хижине Аржантьер Месснер двинулся к стене высотой 5000 футов, вооруженный фиалкой с прямым древком и маленьким ледяным кинжалом. Днем он мчался по начальным ледяным склонам и непройденной сложной плите выше. Восхождение — новый маршрут, соло, за долю времени, которое требовалось предыдущим участникам, чтобы преодолеть ледяную стену — продемонстрировало, на что способен мотивированный человек, обладающий фитнесом и творческими способностями.

Habeler

Петер Хабелер родился на два года раньше Месснера, в 1942 году, на австрийской стороне Тироля в Майрхофене, где он живет до сих пор.Когда ему было всего пять лет, его отец умер, и Хабелер стал проводить больше времени со своим дедушкой, который поощрял маленького юноши совершать набеги на горы. Местные горные гиды вскоре расширили его навыки. «Когда мне было десять или одиннадцать лет, я встретил этих горных гидов. Они повели меня в горы. Я был маленьким, крохотным парнем, — говорит Хабелер.

Повзрослев, Хабелер все еще не мог оторваться от холмов, несмотря на протесты матери и закатывание глаз учителей: по понедельникам он часто приходил в класс в изнеможении.«Все альпинисты знали меня как сумасшедшего мальчика, который в одиночку преодолевал самые трудные походы по леднику», — написал Хабелер в своей книге « Эверест: невозможная победа». Как и Месснер, он объясняет свои ранние годы тем, что помог ему развить инстинкт и способность быстро передвигаться по труднопроходимой местности. В 1966 году он поднялся на Центральный столб Френе, крутой гранитный пик на итальянской стороне Монблана и один из самых сложных маршрутов в Альпах того времени. Это было второе восхождение по маршруту — значимая веха для дня.

Хабелер, возможно, был более разносторонним в команде, совершив раннее восхождение на Salathé Wall на Эль-Капитане в 1970 году. Лыжник мирового класса, он скользил чуть ниже вершины Эвереста (видно на этой фотографии), прибыв в Лагерь IV всего через час после восхождения. Коллекция Хабелера

Примерно в то же время, когда он встретил Месснера, Хабелер начал преподавать катание на лыжах в Джексон-Хоул, Вайоминг. Этот опыт вскоре познакомил его со многими ведущими американскими альпинистами, особенно с Ивоном Шуинаром, Ройал Роббинсом и Чаком Праттом.В то время американцы совершали революцию в лазании по биг-столу, изобретая технику для Эль-Капитана. Хабелер был одним из первых европейцев, посетивших Йосемити. Отвергая свой очевидный талант, он настаивает на том, что оказался в нужном месте в нужное время: «Мне повезло, что я смог встретить лучших людей в мире… [Американцы] покажут нам свои уловки на базе. Эль Кап. Роял показал мне, как они все это делают, и я быстро научился ».

В 1970 году Хабелер и молодой британский альпинист Дуг Скотт поднялись на Salathé Wall на Эль-Капитане, в то время одно из самых сложных скалолазаний в мире.Хабелер также был лыжником мирового класса. В 1966 году он и его товарищ по команде Пепи Стиглер, олимпийский чемпион и игрок Джексон Хоул, выиграли первые лыжные соревнования Powder 8 в этом районе.

Летом 1969 года, когда Месснер был в Шамони, Хабелер связался с Джорджем Лоу, который вместе со своим двоюродным братом Джеффом стал решающим американским альпинистом своего поколения. Джордж вспоминает, что ему было трудно идти в ногу с Хабелером. «Он мог передвигаться в горах», — говорит он. Однажды Хабелер просто начал в одиночку подниматься по сложному восточному склону горы Моран и ожидал, что Джордж Лоу последует за ним.Вспоминает Джордж: «Я сказал:« Питер, я не хочу делать это без веревки ».

«Я прошел через всю глубину поля и в итоге схватил хлопья, которые, как мне показалось, были твердыми, и они оторвались. Если бы мы не связались веревками, я бы умер », — говорит Джордж, добавляя, что способность Хабелера снижаться тоже была замечательной:« Питер просто прыгнул и скользнул вниз. С ним было очень приятно лазить; он не был снисходительным или что-то в этом роде.

Создание команды

В небольшом кружке альпинистов Месснер и Хабелер должны были столкнуться друг с другом.В 1965 году общий партнер по восхождению пригласил Месснера совершить зимнее восхождение на столб Тофана, одну из классических стен Доломитовых Альп. Третьим альпинистом был Хабелер, которому тогда было двадцать два года. Двадцатилетний Месснер много слышал о своем современнике. Хабелер помнит леденящий кровь подъем.

«Он был для меня героем», — говорит Месснер. «У меня была прекрасная возможность поехать с ним… А потом мы все больше и больше росли вместе». Оба мужчины признали сходный драйв и желание подражать альпинистам, таким как Герман Буль и Вальтер Бонатти.«Я видел в Месснере того же человека, которым был в те дни», — вспоминает Хабелер. Тем не менее, поскольку они жили по разные стороны границы, пара не общалась вне скалолазания. «Кроме того, мы не были очень близкими друзьями: он жил в Италии в Южном Тироле [Южный Тироль]», — говорит Хабелер.

В 1966 году Месснер, Хабелер, Зепп Майерл и Фриц Замбра совершили быстрое восхождение по трассе Walker Spur на Гранд-Жорас. Три года спустя оба мужчины получили приглашение присоединиться к экспедиции на Йерупаджу, зубчатую внушительную вершину в регионе Кордильера-Уайуаш в Перу.Ни один из них раньше не лазил за пределами Европы.

Хабелер трудится на последнем этапе восхождения на вершину Эвереста в 1978 году Adventure Archive

Восхождение на высоту — это коктейль из эйфории и глубоких страданий. Боковым зрением появляются звезды. Влага уходит из вашего тела, и ваш голос становится тонким, с оттенком чего-то, что вы не можете понять. Спортивный альпинист с частотой пульса в состоянии покоя 45 ударов в минуту может помяться на легком снежном склоне. Вы предполагаете, что все в ваших руках, пока вам не нужно будет сделать что-то простое — скажем, собрать плиту, которую вы собирали тысячу раз раньше.«Альпинизм на экстремальных высотах не имеет ничего общего с обычным альпинизмом. Там каждый шаг — пытка; каждое движение становится невероятно трудным », — писал Хабелер в книге « Эверест: невозможная победа ».

Йерупайя была первой совместной экспедицией Месснера и Хабелера. Разреженный воздух истощил их запасы — пик на высоте более 6600 метров является вторым по высоте в Андах. Несмотря на то, что в экспедиции было несколько участников, Месснер и Хабелер часто были в паре, когда пытались преодолеть восточную стену горы.Перебрав ужасные снежные грибы, они были остановлены опасным снегом незадолго до вершины. Они побежали вниз с горы, теперь удерживаемые морозом ночью. Хотя небольшое расстояние до самой вершины было оставлено Зеппу Майерлю и Эгону Вурму, которые прошли самые лучшие дни после восхождения Месснера и Хабелера, двое молодых альпинистов получили ценный опыт работы на большой высоте. Yerupaja положил начало замечательной траектории команды.

Месснер: Гималаи

После успеха Анд Месснер, Хабелер и Майерл были приглашены в экспедицию на Нанга Парбат.Трудно было сказать «нет» 8-тысячному жителю. Экспедиция стремилась к непокоренной Рупальской стене Нанга-Парбата, которую Германн Буль назвал «непроходимой» в своей книге Паломничество на Нанга-Парбат: одинокий вызов.

Месснер не смог устоять, но Хабелер отказался и вместо этого отправился в Соединенные Штаты, чтобы работать инструктором по лыжам. Майерль тоже выбыл, и руководители экспедиции выбрали Гюнтера, двадцатитрехлетнего Гюнтера, одного из сильнейших альпинистов Тироля. Рейнхольд тренировался для экспедиции на Нанга Парбат усерднее, чем когда-либо в своей жизни, пробегая тысячи футов в гору, корректируя свою диету.Его пульс в состоянии покоя упал до сорока двух ударов в минуту. У Гюнтера, добавившегося в последнюю минуту, было меньше времени на подготовку.

В ходе экспедиции два брата возглавили атаку на Рупальскую стену, широко признанную самой большой горой в мире, высотой более 14 000 футов. В 1970 году забой оставался, как и предсказывал Буль, непройденным. По мере того, как погода приближалась, шансы на восхождение на вершину уменьшались — Рейнхольд пытался подняться на вершину в одиночку. Утром 27 июня Рейнхольд встал в полночь и ушел с минимумом припасов.Медленно он продвигался вверх по Меркл Галли, длинному ледяному желобу, названному в честь Вилли Меркла, который пытался покорить гору в 1934 году и умер там вместе с восемью другими. В какой-то момент во время восхождения Райнхольд понял, что Гюнтер был позади него, и стал ждать. Братья вместе трудились к вершине. Когда они достигли вершины, ликование сменилось отчаянием. Они были одни на одной из самых сложных гор в мире. Ни веревки, ни бивуака не было. По мере того, как приближалась ночь, они спускались так быстро, как могли, но Гюнтер не хотел спускаться вниз по тому, что они прошли в одиночку этим утром.Рейнхольд обнаружил небольшой выступ скалы, и они всю ночь прятались вместе. На следующее утро братья увидели, как двое товарищей по экспедиции поднимались на Меркл-овраг, футбольное поле далеко, но за несколько миров. Рейнхольд позвал веревку, но ни одна из сторон не могла слышать друг друга достаточно хорошо, чтобы понять. Еще одна ночь высоко в горах, вероятно, их убьет. Братья Месснер решили спуститься по Диамирской стене, или западному склону горы. Хотя Диамир был технически проще, чем Рупал, его накрыли лавины, и он вылился в долину, которая находилась в нескольких днях от базового лагеря.Но у братьев оставалось мало вариантов.

Месснер на вершине Эвереста и на пути к тому, чтобы стать самой большой знаменитостью в альпинизме всех времен. Коллекция Хабелера / Месснера

После того, как эти двое пересекли плато вершины и начали спуск, Рейнхольду во главе часто приходилось ждать Гюнтера. Оба брата и сестры были на грани краха: у них не было еды и воды, и они были истощены своим восхождением на вершину. На третий день они добрались до основания Диамирской стены. Рейнхольд пошел вперед, чтобы найти воду, ожидая своего брата у ледяной морены, но Гюнтер так и не прибыл.Утром Месснер проследовал по тропе на леднике, которая закончилась новым конусом лавины, и понял, что одна из горок, пролетевших накануне по стене, похоронила Гюнтера. Месснер отчаянно искал, прежде чем выдать своего брата как мертвого. Обмороженный, он пошатнулся. В конце концов, он был обнаружен парой лесорубов в лесу. К тому времени, когда он вернулся в Европу, он был преобразован физически и умственно. Он потерял семь пальцев ног из-за обморожения, травмы, которая помешала его технической карьере на скале и льду.

«Смерть моего брата тяжело сказалась на мне. Я должен был нести ответственность за это… Постепенно мне пришлось научиться смириться с этим », — позже писал Месснер в Free Spirit. «Я стал недоверчивым, и моя идеалистическая картина мира получила несколько ударов».

После экспедиции Месснер и руководитель экспедиции Карл Херрлигкоффер сцепились в публичной судебной тяжбе, которая вылилась в заголовки таблоидов в Австрии и Италии. В 2003 году Ханс Салер и Макс фон Кинлин, оба участники экспедиции, опубликовали откровенные книги, в которых утверждалось, что Месснер бросил своего младшего брата возле вершины и в одиночку направился вниз по стене Диамир, решив совершить первый поход на гору.Нетрудно выяснить вероятный мотив этих нападений, особенно фон Кинлина: после тяжелого испытания, чтобы выздороветь, Месснер переехал в дом фон Кинлина, где жена фон Кинлина, Урсула Деметра, влюбилась в 25-летнюю альпинистку. . К 1972 году Деметра оставила фон Кинлина и вышла замуж за Месснера.

«Когда я впервые встретил Рейнхольда, он был общительным, симпатичным парнем, твердым по своему характеру и своим убеждениям, но совсем не обидчивым», — писал Хабелер в Эверест: невозможная победа. «Я чувствую, что после великой экспедиции на Нанга Парбат 1970 года его сокровенная личность претерпела большие изменения. Во время этой экспедиции был убит его брат, и многие критики Рейнхольда обвиняли его в этой трагедии. Я знаю, что это совершенно несправедливо. Тем не менее это очень сильно задело Рейнхольда ».

После Нанга Парбата известность Месснера в Европе возросла. Если на него часто нападали в печати, он также учился использовать свою славу: больше чернил означает больше времени в горах.«У него есть присутствие», — сказал режиссер Лео Дикинсон, снимавший восхождение Месснера и Хабелера на Эверест в британском документальном фильме «Эверест: разоблаченный», сказал об поразительной способности Месснера общаться с репортерами. «У Джона Леннона это было. У Мика Джаггера это есть … Это не обычная вещь, и вы не можете получить ее. У тебя либо есть, либо нет.

Даже сегодня журналисты выслеживают Месснера. Были написаны целые статьи о том, как его трудно определить; Предполагаемые интервьюеры совершают паломничество в северную Италию на пятнадцать минут времени парня.

Поэтому я удивлен, когда его давний секретарь, Рут Эннемозер, ответила на мое электронное письмо: «Да, мистер Месснер готов дать это интервью». Весна 2020 года, все на карантине. Может, он просто заперся, как и все мы, , я думаю. Неделю спустя он на экране моего компьютера, хмурые брови обрамлены его фирменной гривой. Вот дерьмо , невольно подумал. Я увеличиваю масштаб с Райнхольдом Месснером. Я провел недели, читая и перечитывая фолианты имеющихся знаний Месснера (урок номер один: создавайте свою собственную мифологию), и я готов быть отвергнутым, пренебрежительно или полностью отвергнут.Но Месснер, с которым я разговариваю, сердечный, вежливый, временами забавный. Он ловко дает несколько уколов Трампу и предлагает свои будущие музейные проекты, хотя ловко меняет тему, когда я спрашиваю о смерти Гюнтера.

Огромная часть преданий Месснера сосредоточена на образе отчужденного горного барона, ведущего уединенное существование в горном замке в стиле злодея Бонда. Но он до сих пор вспыхивает от восторга, рассказывая о скалолазании своей юности и таких сверстниках, как Войтек Куртыка. И, несмотря на десятилетия, прошедшие после Нанга-Парбата, трудно не увидеть молодого человека в незнакомом свете, который переживает сокрушительную потерю — своего брата — и несправедливые нападения со стороны товарищей по команде.

И, конечно, к огорчению своих недоброжелателей, Месснер обычно прав. В 2005 году волна тепла растопила значительную часть ледника под Диамирской стеной, где Месснер утверждал, что Гюнтер был убит. Кость ноги и трехслойный кожаный ботинок — изобилующий нестандартным шнуром, который Гюнтер наделал тридцать пять лет назад — убедительным доказательством того, что Месснер был прав с самого начала. Более поздний анализ ДНК подтвердил, что тело принадлежало Гюнтеру. Хотя находка не полностью подтвердила версию событий Месснера — вполне вероятно, что Гюнтер был один и упал или его обрушил на Диамир — она ​​подавила самую стойкую критику.

Неуловимый Хабелер

Если лампы-вспышки не загорались везде, где бывал Хабелер, то не из-за недостатка альпинистского мастерства.

Он был, пожалуй, лучшим и разносторонним альпинистом. «Я в лучшей физической форме, чем Райнхольд», — писал Хабелер домой своему тестю с Эвереста в 1978 году. В отличие от Месснера, который все больше полагался на лекции и книжные сделки для финансирования своих поездок, Хабелер зарабатывал себе на жизнь проводником. хотя он дополнил этот доход своими собственными выступлениями, а после Эвереста — сделкой с книгой.По мнению большинства, личность Месснера грандиозна. «Это настоящий опыт общения с Рейнхольдом, — говорит Дикинсон. Даже Хабелер соглашается: «Рейнхольд был человеком особого типа», — говорит он.

«Я больше общался с Питером, потому что он был более нормальным», — сказал мне Дикинсон в прошлом году. «Ужасное слово, но Питер был просто хорошим парнем». И это правда. Из-за своих книг, музеев и споров Месснер всегда был в центре внимания. Жизнь Хабелера пошла по другому пути.Когда я все лето отправляю ему электронное письмо с просьбой об интервью, я получаю сверчков: радиомолчание. Когда я подключаю к себе главный офис лыжной школы, я получаю пару ответов, но каждый раз Хабелер в горах. Я предполагаю, что он не хочет отвечать на те же вопросы надоедливого журналиста об Эвересте и его партнерстве с Месснером, особенно когда это время можно использовать для катания на лыжах или скалолазания.

Книга, которая вызвала раскол между Месснером и Хабелером. Месснер был оскорблен титулом, полагая, что он подразумевает, что Хабелер поднялся на Эверест в одиночку.

Когда я, наконец, достаточно изводил Хабелера, что он соглашается на собеседование, его поведение сразу меня успокаивает. Разговор с парнем похож на разговор со старым другом. Это чувство тепла — вы забываете, что готовите на гриле одного из лучших альпинистов в истории этого вида спорта — вероятно, обозначило карьеру Хабелера в качестве гида, где успокаивать людей в пугающей обстановке — половина профессии.

Сейчас, в свои семьдесят восемь лет, Хабелер активен, как мужчина вдвое моложе.Он по-прежнему живет в Майрхофене, где может покататься на лыжах прямо у порога или заняться спортом. Если жизнь Месснера повела его в другом направлении, чем тяжелое скалолазание, то Хабелер по-прежнему сосредоточен на альпинизме и горах. «У Рейнхольда семь жизней», — шутит Хабелер, имея в виду карьеру Месснера как скалолаза, альпиниста, специалиста по высотам, куратора музея и так далее. «У меня только одна жизнь — как альпиниста. Я все еще занимаюсь скалолазанием или катаюсь на лыжах каждый день ». Хабелер утверждает, что в простоте пребывания в горах есть элегантность.«Я чувствовал себя близким к [им]», — говорит он. «Это звучит глупо и плохо, но я слышал и до сих пор считаю. Гора всегда была моим другом, а не врагом ».

Страх означает в Гималаях

После Эйгера Хабелер и Месснер надеялись перенести свою облегченную стратегию в Гималаи. К 1976 году все 8000-метровые вершины были покорены, но многие лица и черты лица остались прежними. Большие экспедиции Криса Бонингтона атаковали самые трудные — Южную стену Аннапурны и Юго-западную стену Эвереста — и прошло еще пятнадцать лет, прежде чем такие испытания выпали на долю легких команд.Некоторые альпинисты, такие как Буль и исследовательский дуэт Эрика Шиптона и Билла Тилмана в 1930-х годах, осознали, что легкая тактика может сработать на гималайских гигантах, хотя их реализация потребует четырех десятилетий.

«Мне очень повезло, что в нужный период я ​​стал скалолазом и альпинистом. Все 8000-метровые вершины были покорены, но они оставили все », — говорит Месснер, имея в виду огромные скалы и непокоренные хребты в Гималаях. Отчасти это правда: в начале 1970-х любой скалолаз с богатым воображением мог нарисовать множество линий на фотографиях, но на самом деле было совсем другое дело.Самые хитрые штрихи в исследовании зачастую кажутся простыми в ретроспективе: в этом и заключается элегантность. «Делайте вещи проще, — говорит Хабелер, описывая философию пары.

Месснер нацелился на Гашербрум I, или Скрытый пик. Северо-восточная стена обеспечивала прямую линию; это было технически, но достаточно умеренно, чтобы позволить быстрое передвижение после акклиматизации. Это было первое путешествие Хабелера в Гималаи, и во время экспедиции его мучили ужасающие высотные головные боли.Месснер приготовил для него простое звучание, которое до сих пор находит отклик у Хабелера: «Он так хорошо обо мне заботился. Помимо успеха в горах, всегда было важно иметь хорошее партнерство », — говорит Хабелер.

Для восхождения пара просеивала оборудование до минимума. У них была небольшая палатка для бивуака и печь, но не было никакого технического снаряжения или веревки. Они будут соло вместе, принимая собственные решения, связанные усиленной версией психологических связей, которые двигали их вверх по Эйгеру.Связь между парой была жизненно важна: у каждого из них были умственные резервы, чтобы понять.

«[Гашербрум] не был таким уж сложным», — говорит Хабелер. «Труднее всего было поверить».

Пара натолкнулась на идеальное névé, которого было достаточно, чтобы ударить по нему ногой. «Твердый замерзший снег, который отлично подходил для передвижения», — вспоминает Хабелер, весело добавляя: «Если ты упадешь, ты мертв, но все было в наших интересах».

Месснер и Хабелер в базовом лагере Эвереста после бескислородного восхождения.Архив приключений

После трех дней восхождения Месснер и Хабелер достигли вершины; два дня спустя они спустились в базовый лагерь. Соседняя польская экспедиция угостила головокружительную пару водкой и традиционным ромовым пирогом. В каком-то смысле Гашербрум был просто продолжением того вида лазания, которым оба занимались с детства — упражнением на свободе. Но усилия были знаковыми. На вершину высотой 8000 метров в альпийском стиле раньше никто не поднимался: просто начинал внизу и поднимался вверх.

«Гашербрум I был началом того, чего мы не знали в 1975 году, как далеко это нас приведет», — говорит Хабелер.Восхождение укрепило его и Месснера веру в легкую тактику, и во время обратного полета из Гашербрума в 1975 году, их лица все еще обжигались ветром, двое чокнулись и поджаривали тост за свою мечту о восхождении на Эверест без дополнительного кислорода.

Кислородный барьер

Использование кислорода на Эвересте всегда было предметом споров. Во время первых британских набегов в 1920-х годах скептики утверждали, что восхождение на вершину без кислорода невозможно для человека, и эта мысль все еще преобладала в 1970-х годах.«У нас были врачи, которые говорили нам, что мы получим повреждение мозга; что, когда мы вернемся домой, мы больше не узнаем ни своих жен, ни свои дома, и так далее », — сказал Хабелер Стиву Хаусу в 2012 году. Этот подвиг походил на четырехминутную милю альпинизма. В лучшем случае, полагали скептики, это было невозможно. В худшем — смертельно опасно. Но Месснер и Хабелер считали, что это можно сделать при правильной физической форме и их собственном значительном опыте работы на высоте. В 1978 году у них появилась возможность.

Чтобы снизить расходы на поездку, Хабелер и Месснер присоединились к большой австрийской экспедиции под руководством Вольфганга Наирца.Команда хотела совершить первое австрийское восхождение на гору, используя маршрут Южного седла, который Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей прошли в 1953 году. Хотя Месснер и Хабелер действовали как единое целое, их австрийские товарищи по команде не были новичками. Роберту Шауэру, который позже поднялся на Сияющую стену Гашербрума IV с Войтеком Куртыкой, в то время было 24 года, и он уже был многообещающим молодым альпинистом. Освальд «Булле» Ольц, врач команды, был одним из постоянных партнеров Месснера по скалолазанию. А британская съемочная группа Лео Дикинсон и Эрик Джонс снимали как можно больше восхождения Месснера и Хабелера.Джонс был талантливым солистом и альпинистом, и документальные фильмы Дикинсона — один из которых последовал за соло Джонса на Эйгере в 1980 году — были предшественниками таких современных фильмов, как Free Solo.

Но внешнее давление и командная динамика означали, что гармония, которую дуэт пережил на Гашербруме, не была гарантирована. И к 1978 году личная жизнь обоих мужчин не могла быть более разной. В то время как у Хабелера только что родился сын от его жены, Месснер выходил из муки развода с Урсулой Деметер.Месснер чокнулся; Хабелер был неуверен.

«На Эвересте я чувствовал себя очень взволнованным», — вспоминает Месснер. «[Но] Питер всегда нервничал, потому что знал, что несет ответственность за свою семью». В своей палатке в базовом лагере Хабелер повесил фотографию своей жены и сына.

Игра в кости

Совершая акклиматизационные набеги и поднимая грузы на гору, Хабелер заболел после того, как съел банку сардин, и остался в лагере III, вырвав кишки. Месснер продолжил в хорошую погоду.Но той ночью, когда он располагался лагерем в крошечной палатке на Южном седле, на высоте 7900 метров, на Месснера и двух шерпов, Мингму и Анг Дордже накатил ужасный шторм. Два дня они были пойманы в ловушку воющего ветра. Месснер старался сохранить жизнь шерпам, укрепляя палатки, сгребая снег и поддерживая печь как можно дольше, прислушиваясь к ветру, бьющему о столбы палаток, и молился, чтобы они держались. «За эти часы я состарился на годы», — писал Месснер.

Во всяком случае, мучительные ночи на Южном седле укрепили решимость Месснера, но нервы Хабелера начали брать над ним верх.После шторма и желудочного сбоя он сомневался в своих шансах на вершину, опасаясь того, что такое восхождение без дополнительного кислорода повлияет на его мозг. Месснер оставался сосредоточенным, гибким. «Мы пошли туда с надеждой, что попробуем, — вспоминает Месснер.

«Я был как пассажир», — говорит мне Хабелер. «Если бы Райнхольд не пнул меня под зад, я бы, наверное, не смог подняться. Я всегда немного боялся ».

Хабелер связался по рации с базовым лагерем, чтобы узнать, не хочет ли кто-нибудь из других членов команды, которые рассматривали возможность завершения восхождения с кислородом, добавить его в свою группу на высшем уровне.Но все объединились. Месснер и Хабелер были суперзвездами поездки, намереваясь действовать как отдельное подразделение. Теперь Хабелер хотел использовать кислород и совмещать свой тяжелый труд? Ответ был отрицательный. Укол отказа был тем ударом, в котором нуждался Хабеллер.

«Меня охватил пылающий гнев», — рассказывает Хабелер в своей книге. «Я хотел пойти с Райнхольдом, как и планировал, просто чтобы доказать остальным, что я сам. И все остальные мои оговорки были полностью сметены. Меня не волновало даже возможное физическое или моральное повреждение, которое могло произойти.Мною управлял только слепой гнев, который меня толкал ».

«Он был почти как лошадь перед скачками», — говорит Месснер.

Перед тем, как начать борьбу за вершину, пара заключила договор, что каждый будет сам по себе, если что-то пойдет не так. «Мы с Райнхольдом часто говорили вместе о том, что на этом последнем этапе невозможно будет помочь друг другу, если произойдет что-нибудь неприятное. Хотя мы были невероятно близки друг к другу и составляли неделимое целое, мы были единодушны в одном.Если один из нас попадет в затруднительное положение, другому придется любой ценой попытаться найти безопасность для себя одного », — писал Хабелер в книге « Эверест: невозможная победа ».

Дуэт взял только то, что им было нужно: нестандартные пуховые костюмы (Хабелер носил синий, Месснер красный), несколько пар тяжелых шерстяных варежек Dachstein, короткую желтую веревку и запасные очки. На каждом из них были прототипы пластиковых альпинистских ботинок — намного легче традиционных двойных кожаных ботинок той эпохи — покрытых толстыми неопреновыми ботинками.Месснер принес крошечную видеокамеру и магнитофон, которые ему дал Дикинсон, намереваясь задокументировать восхождение, когда это возможно.

Хабелер и Месснер встречают героев в аэропорту Мюнхена после возвращения с Эвереста в 1978 году. Клаус Хэмпел / Ульштейн Билд (через Getty Images)

8 мая они оставили Джонса, спящего в лагере IV, и подкрались к лагерю V в лагере V. сильный туман. Через четыре часа мужчины достигли лагеря V на высоте 8500 метров, заброшенного и засыпанного снегом. Им оставалось меньше тысячи метров, чтобы подняться наверх, но без кислорода каждый шаг был бы пыткой.Месснер заварил чашку чая. «Практически наверняка мы не достигнем вершины», — записал он, пока они ждали, пока закипит вода. Погода была неустойчивой; с юго-запада над горой надвинулась облачная гряда — знак того, что дела пошли еще хуже. Однако следы их товарищей по команде все еще были видны, и они решили продолжить.

Они поднялись над Южным седлом вместе, каждый плыл в море собственных мыслей. В целях экономии энергии они почти не разговаривали. Хабелер иногда царапал в снегу стрелку, направленную вниз, Месснер отвечал стрелой, направленной вверх.В разреженном воздухе играли с их чувствами; у прямолинейного Хабелера начались галлюцинации, и у него появилось ощущение, что он находится вне себя и наблюдает за автоматом, стремительно шагающим к вершине. Позже Хабелер поклялся, что большая часть их разговоров проходила без слов, и пара прекрасно понимала друг друга.

Внезапно они оказались на вершине. На шатких кадрах Месснера Хабелер дрожит от радости, его борода и рукавицы покрыты льдом. Эйфория была недолгой. Несколько пальцев Хабелера покалывали, и он беспокоился, что это было предвестником чего-то более серьезного — шерп был эвакуирован с Эвереста после перенесенного ранее во время экспедиции тяжелого инсульта.

Среди призрачных ощущений высоты желание спуститься охватило обоих мужчин, их инстинкт цеплялся в их измученных кислородом мозгах. Спустившись примерно на 300 футов к Южной вершине Эвереста, Хабелер просто сел и начал одну из своих фирменных глиссад, как он бы вернулся домой в Альпах или в Тетонах. Джонс, теперь следивший за успехами команды со своей камерой, был уверен, что Хабелер вот-вот потеряет контроль на склоне и умрет. Но через час после достижения вершины Хабелер вернулся в лагерь IV, Месснер позади него, вернувшись всего через сорок пять минут.

В ту ночь Месснер лежал, согнувшись пополам от боли. Он стал слепым из-за того, что в течение дня снимал очки, чтобы прищуриться в камеру.

«Я все время сижу и зажимаю глаза кулаками, рыдаю и кричу», — писал Месснер в Эверест: Экспедиция на вершину. «Слезы помогают унять боль, и Питер утешает меня, как если бы я был маленьким ребенком». Хабелер вспоминает крики своего партнера в своей книге: «Не оставляй меня в покое, Питер. Пожалуйста, останься со мной.Не уходи; не спускайся один без меня! »

На следующее утро Хабелер направил своего напарника — и Джонса, который к тому времени сам страдал с высоты — вниз. Это был последний раз, когда Хабелер и Месснер делили веревку.

Распутывание

Когда экспедиция вернулась домой, несколько выдающихся альпинистов выразили свои сомнения по поводу восхождения, в том числе Норгей. Некоторые утверждали, что эти двое позволили украдкой вдохнуть кислород, когда камеры были выключены. Но пара предложила единую стойкую защиту.Парад приветствовал Хабелера обратно в Майрхофен. Их подвиг был альпинистским эквивалентом высадки на Луну.

Но когда альпинисты написали свои книги об экспедиции, единство оказалось столь же мимолетным, как и их время на вершине. Книга Хабелера, Everest : Impossible Victory, , которая была выпущена первой, была результатом сотрудничества с австрийским писателем-призраком Эберхардом Фуксом, и один отрывок, в частности, вызвал ярость Месснера.

Хабелер писал: «Мне не нужно углубляться в многочисленные экспедиции, которые мы предприняли вместе … Райнхольд подробно изложил все это в своих книгах, даже если у читателя может сложиться впечатление, что он был лидером. а я был просто пассажиром.… Аплодисменты широкой публики для меня не так важны. Но Райнхольду нужно их признание. Ему нравится появляться на телевидении; ему нужны интервью в газетах… он любит сиять… я не люблю никаких героических поз ».

«Я все еще не могу с этим согласиться», — говорит Месснер. Название американской версии книги Хабелера — The Lonely Victory: Mount Everest ‘78 — также подорвало Месснера, поскольку смысл «одинокой победы» заключался в том, что Хабелер каким-то образом сам покорил Эверест.Перчатки были сняты. Даже любезный Хабелер публично критиковал своего коллегу:

«У нас никогда не было никаких проблем, пока я ничего не делал из себя», — сказал Хабелер в интервью автору Дэвиду Робертсу в 1982 году. «Мне кажется, что Рейнхольд просто хочет быть номером один, и он этого не делает». не хочу, чтобы кто-нибудь был рядом с ним ».

Ссора из-за книги — это, пожалуй, только часть истории. Жизнь альпинистов всегда была другой. Одержимость Месснера отправила его обратно в Гималаи.«Райнхольд был сосредоточен на том, чтобы прикончить 8000 человек, — говорит Хабелер. «Я никогда не был коллекционером пиков…. Мой маршрут отличался от его. Я все еще должен поздравить Райнхольда с прохождением всех 8000 человек ». Хабелер вернулся в Майрхофен, где построил дом и сделал карьеру гида и инструктора по лыжам. «Нам всегда не хватало денег. У меня была семья. Мы жили в крохотной квартирке », — говорит он.

Месснер действительно финишировал на всех четырнадцати 8000-метровых вершинах, едва опередив Ежи Кукучка, который завершил проект, прежде чем погиб на Лхоцзе в 1987 году.После этого Месснер обратился к приключениям в более широком смысле этого слова. «Изучив вертикальный мир и великие высоты, — писал Месснер в Free Spirit , — я обратился к диким, нетронутым горизонтальным просторам — Гренландии, Антарктиде, пустыням и плато».

В 1989 году он и полярный исследователь Арвед Фукс совершили первое пешее трансантарктическое путешествие. Этот подвиг — одиссея удаленности и сильного холода — был целью Шеклтона до того, как его корабль Endurance, позорно застрял в морском льду.Трансантарктический успех Месснера вдохновил его на другие, более поздние путешествия — массивное путешествие по Гренландии со своим братом Хьюбертом, попытку пройти в одиночку по пустыне Гоби в 2004 году.

Питер Хабелер остается активным альпинистом. В 2017 году в возрасте 74 лет он совершил однодневное восхождение по Северной стене Эйгера с Дэвидом Ламой, с которым он познакомился, когда Ламе было всего пять лет, и которого он наставлял на протяжении всей альпинистской карьеры ламы. энергия была потрачена на создание серии музеев, посвященных альпинизму и горным культурам по всему миру, на изучение связи между инфраструктурой, историей и текущими угрозами, с которыми сталкивается горная среда.Он остается непреклонным в том, что альпинизм — «традиционный альпинизм», как он его называет — по-прежнему требует риска, чтобы чего-то стоить. Хотя страсть Месснера отвлекла его от восхождения, она определенно не увела его от любимых гор.

Habeler действительно вернулся к 8000-метровым пикам в течение 1980-х годов, когда возможности и стремление совпали. В 1988 году в возрасте сорока пяти лет он поднялся по Северной стене Канченджанги с американцем Карлосом Булером и баскским альпинистом Мартином Забалета.Он чувствовал себя физически более пригодным для работы на большой высоте, чем когда-либо в своей жизни. В тот день, когда команда взошла на вершину, Хабелер отправился в стремительном темпе, достигнув вершины раньше своих товарищей. Началась буря. «Я ждал; не было звука », — говорит Хабелер. «И я знал, что они ушли. Шёл сильный снегопад — ничего не было видно ». Наконец он услышал крик. Бюлер и Забалета были измучены, но живы. Булер отморозил ноги, а Забалета кашлял кровью. На следующий день Хабелер изо всех сил пытался найти фиксированную веревку, которая позволила бы троице сбежать с верхней горы.Наконец, он обнаружил линию, засыпанную снегом в несколько метров. Лавина разрушила их третий и второй лагеря. Они вернулись в безопасное место кожей своих зубов. Подъем запомнился Хабелеру как один из самых ярких в его карьере.

Наследие Хабелера было более спокойным, но не менее влиятельным. В свои семьдесят восемь лет он все еще в отличной форме. В качестве гида и инструктора он наставлял таких альпинистов, как Дэвид Лама, с которым Хабелер познакомился, когда Ламе было всего пять лет. Вначале талант ламы выделялся среди его сверстников.«Он был самым маленьким, но великолепным», — говорит Хабелер. В 2017 году они вместе поднялись на Эйгерванд, тоже за один день. Хабелеру было семьдесят четыре года.

Сегодня

В последние годы Хабелер и Месснер примирили свои разногласия. Если в истории есть что-то большее, никто из них не желает говорить об этом публично.

Когда я спрашиваю Месснера о его ссоре с Хабелером, он резко отвечает. «Теперь у нас прекрасные отношения», — отмечает он. «Это забыто». Ясно, что он до сих пор восхищается своей самой известной партнершей.«Питер более активен, чем я. Он по-прежнему руководит, все еще занимается скалолазанием, — говорит Месснер. Со своей стороны, Хабелер гордится фильмами Месснера и музеями.

Интересно, подтолкнули ли эти двое мужчин к вершине горы — если каждый был подстегнут другим, инь и ян стреляли друг в друга, чтобы создать нечто большее, чем сумма его частей. Ни одно альпинистское партнерство не было столь плодотворным и продуктивным, как Месснер и Хабелер за то десятилетие, когда они вместе поднялись.Оба поднялись вместе со многими другими, и оба подчеркивают, что Эверест, в частности, был скорее ступенькой на пути к прогрессу, чем кульминацией карьеры. Но оба, кажется, принимают через четыре десятилетия после того, как их партнерство закончилось, важную роль, которую они сыграли в жизнях друг друга.

«Без Питера, — говорит мне Месснер, прежде чем отступить в недра своего замка, — я бы не стал тем, чем стал».

Майкл Вейхерт — альпинист, писатель и гид из Мэдисона, штат Нью-Гэмпшир.Он работает над своей первой книгой.

У этого легендарного альпиниста есть выбор слов для любителей приключений

Сейчас 76-летний исследователь и альпинист Райнхольд Месснер оглядывается на карьеру, которая является одной из самых выдающихся в прошлом веке. Имея за плечами свои самые ужасные подвиги, политическую карьеру и другие достижения, Месснер теперь читает лекции и пишет, опубликовав более 80 книг. Недавно он также сотрудничал с часовым мастером Montblanc в создании специальной бронзовой серии часов Geosphere, посвященных альпинистской тематике.

Он преодолел самые сложные и труднодоступные места на земле с минимальным снаряжением, но в комплект Месснера всегда входят часы. Когда в 1980 году он стал первым человеком, совершившим одиночное восхождение на Эверест, Месснер носил часы Rolex Oysterquartz — а он, как известно, носил Omega Speedmaster и другие часы на протяжении всего своего приключения. Специальная серия Montblanc Geosphere не только имеет функцию мирового времени с указателями северного и южного полушария, но и отмечает на циферблате семь самых сложных вершин на каждом континенте, известные как Список Месснера.

Хотя его резюме представляет собой каталог первых достижений (9 в Книге рекордов Гиннеса , , среди которых, как известно, первые восхождения без использования дополнительного кислорода), превосходных степеней и в целом разнообразных и замечательных подвигов, ясно, что важен сам опыт. ему. Он воочию видел последствия изменения климата для ледников на протяжении десятилетий и долгое время был защитником окружающей среды. У него также есть несколько избранных слов о разнице между альпинистами и туристами.

Нам посчастливилось поговорить с одним из величайших авантюристов всех времен на эти и другие темы.

Следующее интервью было отредактировано для большей ясности.

Q. Были ли самые большие проблемы в вашей карьере физическими или психологическими? Как вы преодолели эти трудности — тренировка, сила воли, сочетание?

A. Это сочетание многих вещей. Первым делом был инстинкт, который я приобрел в юные годы, когда у меня появилась возможность лазить сначала с отцом, а потом с младшим братом.Мы сделали много-много простых вещей в Доломитовых Альпах и в Альпах. Итак, опыт стал похож на инстинкт.

Мое искусство — редукция, редукция, редукция.

В молодые годы я мог лучше реагировать на глубину определенных линий, которые мы находили на стене. Позже организация также была важна, потому что в более высокие горы нельзя было пойти в надежде найти продуктовый магазин или что-то в этом роде. Со всем своим оборудованием нужно было стартовать из Европы, его нужно было точно измерить.Логистика была рассчитана достаточно хорошо, чтобы знать, сколько времени у нас есть и сколько нам нужно, чтобы снова вернуться в безопасное место.

Итак, есть большая потребность в умственной силе и физической подготовке. Это необходимо перед началом огромной экспедиции.

Месснер в 1980 году выступил с презентацией после своего беспрецедентного сольного восхождения на Эверест без дополнительного кислорода.

KeystoneGetty Images

Q. Есть ли какой-нибудь предмет снаряжения, который имеет для вас особое значение? Он у тебя еще есть?

А.У меня еще есть несколько вещей в подвале. Но вы знаете, что я построил шесть музеев на тему гор, с центром и пятью музеями-спутниками. Там у нас не сотни, а тысячи реликвий известных альпинистов, живших до меня. Они намного важнее моих мощей. Реликвия — это молот известного альпиниста, обувь шерпов, обувь 1850 года. Но это можно увидеть только тогда, когда вы пойдете туда.

Я построил этот музей, используя реликвии, чтобы рассказывать истории с помощью искусства.Итак, есть картина, картина, а рядом, может быть, веревка Германа Буля или ледоруб или Герман Буль, редкий, что в сочетании друг с другом оказывает эмоциональное воздействие.

Q. Какое самое удивительное или необычное снаряжение вы обязательно берете с собой в каждую поездку?

A. Я никогда не стремлюсь всегда иметь при себе одни и те же вещи, хотя некоторые люди так делают. У меня есть талисман [счастливый предмет], талисман Бонатти. [Вальтер] Бонатти был ведущим скалолазом в мире 50-х и 60-х годов, и перед смертью он подарил мне свой талисман .Это очень хорошая вещь, которая у него была на К2 и на многих, многих восхождениях. Это в музее. Но у меня его не было. У меня никогда не было талисмана .

Нет ни одной части снаряжения, которое я использовал во всех своих восхождениях. Я поменял его, потому что поменяли оборудование. Я активен с 1949 года, когда совершил свое первое восхождение в Доломитовых Альпах. А потом восхождения становились все больше и больше. Вначале у нас практически ничего не было. В 60-х и 70-х, я бы сказал, у меня было довольно много материала, но потом я научился оставлять его позади.В конце концов, я пошел практически ни с чем.

Горный музей Месснера Коронес, спроектированный покойным архитектором Захой Хадид, находится на высоте почти 7500 футов над уровнем моря в Южном Тироле, Италия, и посвящен традициям, истории и дисциплине альпинизма.

Вернер Хюльтмахер

Q. На протяжении вашей карьеры, как инновации в материалах, такие как легкое снаряжение, водонепроницаемые материалы и т. Д., Помогли вам добиться успеха?

А.Понятно, что я использовал современное оборудование, например, куртки Goretex или новые веревки. Но я также лазил с первыми веревками, которые люди использовали в последние века.

Но мое искусство заключалось не в использовании все более и более качественных материалов или все большего и большего количества оборудования: мое искусство заключалось в устранении. Понятно, что мне нужна была одежда, мне нужна была обувь, мне нужен был специальный ледоруб, что угодно. Но я оставил около 90% того, что используют нормальные люди, и это было ключом к моему успеху. Я проделал все эти легкие экспедиции, я сделал их намного быстрее, чем другие, я потратил десятую часть денег, необходимых другим, чтобы сделать то же самое, потому что они принесли слишком много снаряжения в горы.

Мое искусство — редукция; Уменьшение, уменьшение, уменьшение .

Основное снаряжение Месснера из его пятинедельного одиночного похода через пустыню Гоби в 2004 году.

Чиен-мин Чанг Getty Images

Q. Альпинисты теперь имеют доступ к GPS, лучшему снаряжению и спутниковым изображениям для планирования маршрутов — что это дало для поля? Есть ли большая зависимость от технологий?

A. Логично, что сегодня люди используют эту технологию, потому что она существует.Мне очень повезло, что мне не удалось позвонить с Эвереста, когда я поднялся на Эверест. Я был далеко от цивилизации. Письмо, которое я написал родителям в базовом лагере, пришло домой, наверное, через четыре недели. И я не мог получить информацию из дома.

Я никогда в жизни не пользовался искусственным кислородом, но всегда пользовался часами.

Для меня было очень важно быть разоблаченным таким образом, находиться вдали от цивилизации, вдали от любой возможности спастись в случае чрезвычайной ситуации.С помощью телефона есть возможность отправить изображение с вершины 8000-метрового пика во все средства массовой информации по всему миру, и это было сделано.

Есть опасность, что многие молодые люди, которые не очень хорошо подготовлены, идут просто чтобы что-то показать, но на самом деле они не идут на эти приключения. Они только идут за картинкой, чтобы послать картинку и пойти домой. Они могут отправиться в определенные места с вертолетами, которые делают эти фотографии, поэтому рассказ об этом достижении очень расплывчатый и нереальный.

Есть и другие риски и ошибки, особенно в Альпах. Многие молодые люди, но также и пожилые люди идут в горы без хорошего снаряжения, они не подготовлены. И когда они застревают, потому что видят приближающуюся ночь и не смотрят на часы, прежде чем стартовать, они вызывают вертолет, спасателей и приносят их домой.

И если вы знаете, что в случае чрезвычайной ситуации вертолет тут же прибывает, он меняет ваш вид на гору, он меняет ваше мнение.

Q. Какую роль в ваших приключениях сыграли часы? Они нужны?

Montblanc 1858 Geopshere Messner LE

Montblanc

A. Я никогда в жизни не использовал искусственный кислород, но всегда пользовался часами, разными часами, а теперь у меня есть часы Montblanc. Но часы важны для искателей приключений в области логистики: вы должны знать, сколько времени нужно, чтобы достичь вершины, потому что также важно знать, сколько времени нужно, чтобы вернуться в безопасное место.

Я бы сказал, что также можно отправиться в пустыню без часов и посмотреть, когда погода меняется, когда встает солнце, чтобы я мог начать, когда солнце садится и я могу лечь … И люди тысячу лет назад так жили. Но наши экспедиции намного сложнее.

Перед тем, как начать, мы должны вычислить в граммах и сантиметрах то, что мы обрабатываем, поэтому нам нужны часы, чтобы знать, где мы находимся и сколько времени у нас есть.Тем более, что вы скалолаз, путешествуя по Антарктике, вы довольно быстро потеряете чувство времени. Если вы только концентрируетесь, вы не знаете, что прошла минута. Поэтому мы используем часы, чтобы ориентироваться по времени.

Q. Какой аспект геосферы Montblanc больше всего соответствует вашей личности или карьере?

A. В эти часы я вижу Семь вершин. Я вижу северное полушарие, где я провел долгое время. Я вижу южное полушарие, где тоже провел много времени.В своей жизни я пытался побывать в самых отдаленных уголках мира: меньше в джунглях, но также в джунглях, в самых больших пустынях, больших ледяных полях, Гренландии, Южном полюсе, Северном полюсе и высоких горах. И во всех этих точках, которых я мог достичь, я использовал минимум оборудования, только то, что мне было нужно. Но часы всегда были [среди] этого оборудования.

Q. Альпинисты по природе своей экологи? Как изменение климата влияет на альпинизм и исследования?

А.Трагично то, что в горах по всему миру мы видим и страдаем от изменения климата больше, чем в больших городах, но проблемы исходят из больших городов: из-за промышленности, из-за перенаселения, из-за дорожного движения и так далее. Альпинисты не опасны, если где-то разводят костер, а туризм в горах — не проблема.

Проблема в том, что нас слишком много в этом мире. Проблема в том, что за сто лет мы использовали более половины всего топлива, ископаемую энергию и производим много CO2.А теперь мы видим последствия в горах: падают большие куски, как маленький город; бывают бури, очень сильные бури; в Америке существует большая проблема пожаров из сухих лесов. А это последствия глобального потепления.

Я стараюсь быть точным в своих лекциях и фильмах и рассказываю об этих изменениях в горах, потому что я их вижу. Мне не нужно, чтобы ученые говорили мне, что есть проблема: я вижу ее в горах, в лесу, на возвышенностях в ледниках.Ледники медленно исчезают, в Антарктиде меньше, но в Гренландии огромные куски разрушаются и падают в Северный Ледовитый океан.

Мне не нужно, чтобы ученые говорили мне, что существует проблема: я вижу ее в горах, в лесу, на возвышенностях в ледниках.

Двести лет назад в Альпах некоторые фермеры очень боялись, потому что ледники росли — а теперь большая часть ледников исчезнет. Это будет большой проблемой для людей, живущих в Альпах, потому что им будет не хватать пресной воды, а также воды для полива.И мы производим много энергии с ледниковой водой, но если ледники исчезнут, равновесия больше не будет.

Я рассказываю эту историю, эффекты, которые я вижу, но у меня нет четкого ответа. Хорошо, мы могли бы измениться, мы могли бы сократить свое потребление, но если бы кто-то баллотировался в президенты в какой-либо стране и сказал нам, что все мы должны сократить потребление, вы не получите голосов, чтобы быть политиком.

Я думаю, что нам нужно много времени, а не только десятилетия, нам нужно гораздо больше времени, чтобы снова достичь равновесия в нашей среде обитания.Мы не сможем выжить в неконтролируемой среде, которая находится вне равновесия.

Алекс Хоннольд во время своего легендарного соло-восхождения на Эль-Капитан в национальном парке Йосемити

Джимми Чин

Q. Каким вы видите будущее приключений? Какие альпинисты сейчас являются лучшими примерами в своей области?

A. Теперь у нас есть отличные альпинисты. Я назову вам два имени: Джон Роскелли, который, возможно, был самым храбрым альпинистом в 80-х и 90-х годах, гениальный альпинист-высотник.И теперь у нас есть [Алекс] Хоннольд, который совершил это соло-восхождение в долине Йосемити, которое показало, что он находится за пределами любого измерения, которое было мыслимо до него.

И великих альпинистов во всем мире будет больше, потому что альпинизм зародился в Альпах 250 лет назад, и теперь он становится глобальным занятием.

Но большинство альпинистов только собираются заниматься скалолазанием. Это красивый вид спорта, но это не альпинизм, он не имеет ничего общего со встречей человека и природы. Этот вид спорта станет олимпийским в следующем году, и вы увидите, как эти молодые девушки и мальчики бегают на 20 метров по искусственной стене на искусственных зацепах и делают это по-разному.

У нас есть еще один факт, что многие люди собираются в Гималаи, также на гору Эверест. Местные жители сотнями идут первыми и готовят трассу. Вы знаете, трасса, по которой можно кататься на лыжах, но в данном случае это трасса для пеших прогулок. Итак, они идут пешком по трассе, подготовленным путем, с врачами, с дополнительными помощниками, гидами, кислородом, а для саммита есть огромная инфраструктура — это туризм.

Туристы едут туда, где есть инфраструктура. Альпинисты едут туда, где нет ни людей, ни инфраструктуры, ни вообще.

Гора раскрывает свой трагический секрет | Мировые новости

Его останки нашли в снегу на полпути к Нанга-Парбату, девятой по высоте горе в мире. Одежда все еще была на нем, включая ветровку и туфли, которые, по всей видимости, не оставляли сомнений в опознании жертвы. Гюнтер Месснер пропал без вести 35 лет назад, и с тех пор его брат, альпинист Райнхольд Месснер, живет с обвинениями в том, что бросил его умирать.

Теперь открытие останков, похоже, разрешило одну из великих загадок альпинизма, поддерживая давнюю историю Рейнхольда о том, что случилось с его 23-летним младшим братом.

Положение останков согласуется с утверждением Месснера о том, что он не оставил Гюнтера на склоне, а был убит, когда его унесла лавина.

Согласно вчерашним новостным сообщениям в Италии и Австрии, останки были замечены альпинистами несколько недель назад, но оставались на месте до тех пор, пока 60-летний Месснер не смог вылететь из своего дома в замке в Италии и лично увидеть их.

В среду он прибыл на удаленное место в западном Пакистане и обнаружил предметы одежды, принадлежащие его брату.Будучи похороненным в снегу и льду в течение 35 лет, любые человеческие части должны быть точно идентифицированы с помощью тестов ДНК, но члены семьи Месснер уверены, что находка решила проблему.

Хуберт Месснер, еще один брат, который работает педиатром в Больцано, Италия, сказал: «Это огромное облегчение для нас. Семья не смогла напрямую поговорить с Райнхольдом, потому что он находится в Пакистане, а это не было возможности поговорить по спутниковому телефону «.

Семья Месснер выразила надежду, что можно будет вернуть останки Гюнтера в его родной город Фунес в Италии для захоронения.

Карьера Рейнхольда — он был первым человеком, поднявшимся на Эверест в одиночку в 1980 году без помощи кислорода, и первым человеком, покорившим 14 самых высоких вершин мира без кислорода — всегда омрачалась заявлениями о том, что он пожертвовал жизнью своего брата ради его собственная слава.

В 1970 году братья Месснер отправились покорять Нанга Парбат, неприступную вершину на высоте 8125 метров над уровнем моря в цепи Каракорум на западном конце Гималаев. Она также известна как Гора Судьбы из-за десятков альпинистов, погибших при попытке взобраться на нее; оба брата все же достигли вершины.Оба были на грани истощения, у них закончились еда и вода, а Гюнтер галлюцинировал от высотной болезни.

Именно здесь и началась полемика. Рейнхольд, потерявший семь пальцев на ногах и несколько кончиков пальцев из-за обморожения во время восхождения, сказал, что эти двое отступали вниз по западному склону горы Диамар, когда его брат исчез. Он сказал, что пошел вперед, а Гюнтера, слабого и отставшего, почти наверняка унесло огромной снежной стеной.

Два других альпиниста — Макс фон Кинлин и Ханс Салер — которые участвовали в восхождении, но не достигли вершины, заявили иное.Они опубликовали в Германии книги, в которых утверждалось, что Месснер послал своего брата вниз по очень опасному склону горы Рупал, хотя братья чуть не погибли на пути вверх.

По их словам, Месснер бессердечно оставил своего больного брата спускаться вниз, а сам решил спуститься по другому, неизвестному маршруту по западной стене Диамара, потому что он будет первым альпинистом, совершившим такой спуск. «Фактически, — писали они, — Месснер пожертвовал своим братом ради собственных амбиций.«

С тех пор обвинения преследуют Месснера, хотя он возбудил судебный иск против двух альпинистов и их издателей и всегда категорически отрицал какие-либо правонарушения. Он сказал, что у него был роман, а затем женился на жене фон Кинлина, Урсуле, в 1971 год, когда он стал знаменитым и богатым, усилил негодование обоих мужчин по отношению к нему. Брак продлился недолго, и двое альпинистов, в свою очередь, заявили, что не руководствовались ревностью или негодованием, а только хотели раскрыть то, что они видели как правда.

Месснер вернулся на Нанга-Парбат через год после смерти своего брата, чтобы найти тело, но не нашел никаких следов. Он снова вернулся в 2000 году, чтобы снять документальный фильм о поездке, а также написал книгу, в которой описал мучения, которые он испытывал с тех пор. Место, где были обнаружены останки, на высоте 4400 метров на западной стене Диамара, а не на стене Рупала, вероятно, окончательно устранит любые подозрения относительно поведения Месснера в тот день.

Достигнув Чили, где он пытается подняться на Серро Торре, альпинист Симоне Моро, друг Месснера, сказал, что он был в восторге от этой новости.«Наконец-то мы получили доказательство того, что Месснер был прав», — сказал он газете L’Adige. «Девяносто процентов альпинистского сообщества всегда верили Рейнхольду, но это открытие положит конец всем утверждениям и обвинениям, которые были вокруг в течение многих лет».

Рейнхольд Месснер и Питер Хабелер, 40 лет назад Эверест без дополнительного кислорода

8 мая 1978 года Райнхольд Месснер и Питер Хабелер первыми поднялись на Эверест (8848 м) без дополнительного кислорода.Предприятие по преодолению препятствий, которое считалось невозможным, навсегда изменило гималайский альпинизм и подняло планку для всех будущих восхождений.

Около 13:15 8 мая 1978 года, ровно 40 лет назад сегодня, Райнхольд Месснер и Питер Хабелер достигли вершины Эвереста без использования дополнительного кислорода. Там, на вершине 8848 метров, они сделали несколько снимков, сняли короткометражный фильм, заплакали от радости, оставили на вершине кусок старой веревки и старую батарею, чтобы доказать, что они были там, а затем примерно через 15 минут начал с трудом спускаться обратно к лагерю IV.

Месснеру в то время было 33 года, Хабелеру 35, и после почти трех месяцев спуска на самую высокую гору в мире эти двое только что преодолели барьер, который до сих пор считался невозможным, опровергая научное мнение о том, что людям невозможно выжить на высоте выше 8500 метров. После выхода из лагеря II на непальской стороне горы 6 мая они вернулись в базовый лагерь 10 мая. Тем самым ты сформировал и изменил способ интерпретации и восхождения на самые высокие горы в мире.Их новаторское восхождение раздвинуло границы альпинизма и сразу стало критерием для всех последующих восхождений.

Альпинистское партнерство Месснера и Хабелера считалось самым сильным в то время, а Эверест без дополнительного O2 был венцом многих лет других передовых восхождений. Например, в 1974 году Северная стена Эйгера была поднята всего за 10 часов. , а в 1975 году они совершили революционное восхождение в альпийском стиле, то есть без фиксированных веревок, заранее установленных высотных лагерей и дополнительного кислорода, на Гашербрум I.